Читаем Возвращение в никуда полностью

Возвращение в никуда

В данном сборнике содержатся часть стихотворений и песен, которые были написаны Якушевым Владимиром в разные периоды времени и отображают мировосприятие автора. Некоторые песни уже обрели свою жизнь в исполнении самим автором и другими талантливыми исполнителями.

Владимир Валерьевич Якушев

Поэзия18+

Владимир Якушев

Возвращение в никуда





Всë начинается с рождения:

Шаги, поступки и слова,

И неоконченные дела,

И долгий путь уюта и смятения.

Всë начинается с рождения…

Путь


Я живу день за днем, ожидая итог,

И я знаю, что кончится обозначенный срок.

Я свалюсь, упаду и смогу ли подняться,

Непонятно. Здесь очень легко растеряться.

Но до срока идти далеко, очень сложно,

Позабыть обо всем по пути невозможно,

И стараясь держать под ногами опору,

Я делаю шаг, продвигаясь по склону.

А вокруг, в полутьме такие же люди,

А над мраком склонились тревожные судьи,

Непорядок царит на дороге маршрута:

От начала в конец, от заката до утра.

Кто-то пал по пути, растоптанный сворой,

Он лишь стал для других помехой-опорой,

И склонившись в поклоне, покорные люди

Взгромоздили на плечи отжитые судьбы.

Ну а кто-то, шагнув, воздаст по заслугам

Тем, кто боем кипел, а кому было туго,

Он посмотрит наверх, пригрозит, засмеется,

Даже в царстве теней он отыщет луч солнца.

Вслед за ним, извиваясь, петляет дорога,

Он помянет в словах и черта и Бога.

Впереди перекресток, куда же деваться?

И на прежнем маршруте не сумел он остаться.

А за ним по пятам идет слепая толпа,

Повернули с пути и ушли навсегда.

Остальные, рыдают, рычат, будто звери,

Лишь вперед бы идти, не упасть на колени.

Средь безличья толпы знакомые лица:

Кто помог умереть, а потом возродиться,

Кто протягивал руки, тянул и держался,

Для какого я родным и близким остался.

Я хватаюсь за них и вдыхаю вкус тлена,

Я погряз в лицемерии и лжи по колено,

И на путь снова встал я, как будто родился,

Хоть недавно и яду нахлебался, напился.

Обниму всех своих и вперед по дороге,

Снова вместе идем, волоча еле ноги.

И как долго идти, и кого потеряю,

Судьи знают, быть может, ну а я не знаю.

Я живу день за днем, ожидая итог,

И я знаю, что кончится обозначенный срок.

Я свалюсь, упаду, на суде я предстану,

И жалеть о пути никогда я не стану.

Проснись


Проснись, хочу увидеть сонный взгляд,

Как ты зеваешь, отгоняя дрему.

Сегодня утро изменилось на свой лад.

Пойдем включу тебе я воду.

Ну расскажи, что ты увидела во сне.

Какие сказки, может быть приметы?

Запомнился ли сон тебе?

А может утро стерло все моменты?

Сегодня


Забыто все сегодня

И голова свободна от войны,

И мысли — пули больше не нужны,

И нет тревоги, нет вины,

Угроза, страх, печаль уж не видны.

Все позабыто на сегодня

И прощай…

И если я кого обидел невзначай,

Простите я вступил за край,

Где не тревожит ад и рай,

Где не услышу жизни лай.

Наверное лишь только на сегодня

Ты меня не жди.

Пускай есть зной, идут дожди.

Сомнения все разом ты сожги.

Сегодня мне процессы не нужны.

А только лишь сегодня пустота.

И пусть идет дальнейшая игра,

Но только лишь не для меня.

Я в пустоте сегодняшнего дня,

Пусть это и не навсегда,

Я не забывался никогда.

Не знаю зря или не зря…

Мой друг


Мой друг, послушай, я уже не тот.

И музыка звучит намного тише.

И проливались слезы, кровь и пот,

И идеалы были выше.


Мой друг, вопросов очень много,

Ответов нет, но я устал.

Искать свой смысл очень долго,

Его пока я не познал.


Мой друг, скажи мне только правду

О том, кто я, без патетических прикрас.

Хотел бы утолить свою я жажду

И просто жить, не видя своих глаз.


Мой друг, все в жизни так непросто,

Я рушу сам свои мосты.

И хорошо с тобой, поговорить возможно,

Однако, друг мой, кто же ты?

Огоньки


Мы с тобой два огонька

В темном мире мирозданья,

Где терзает всех тоска,

А в крови живут желанья.

Мы боимся всех ветров,

И дождей, и снегопадов,

Случая и гневных слов,

Смерти, жизненных укладов.

Наш огонь пока пылает,

Разгоняя темноту.

Сколько так? Никто не знает.

Сколько нужно? Не скажу.

Огоньки бредут уныло

В мире черно-белых снов.

И пока все не остыло,

Пусть горит моя любовь.

Мои музыка, песни, стихи…


Открываю глаза — потолок.

Пустота в доме царит.

Побороть себя я нес мог.

Голова от недосыпа болит.

Эту ночь слушал чувства свои,

Воплощал, то что слышал и пел.

А в окне мелькали огни

Воплотить я все не сумел.


Эх эмоции, бьют через край.

И куда Вас девать — погасить.

Сколько воли ты им не давай

На свободу рвутся, чтоб жить.

И живут они в песнях моих,

И в стихах, и в музыке чувств.

Не пишу ничего для других

И не ради каких-то искусств.


И когда-нибудь чувства мои

До тебя доберутся дойдут.

Через музыку, песни, стихи

И рожденье вновь обретут.

Все забирай…


Все забирай…

Оставь лишь толику меня,

И не играй…

Со мной, а может без меня.

Оставь мне музыку души,

Оставь любимых и родных,

Оставь все песни и стихи.

Мне наплевать на всех чужих.


Все забирай…

И пусть кричат, что я глупец.

И не пытай…

Не мучь меня, я не подлец.

Оставь мне память и любовь,

Оставь мне шрамы и печаль,

Все одиночество, и вновь

Все забери, мне ничего не жаль…


Не жаль ошибок мне и слов,

Что породили боль и страх.

Их тоже забери с собой.

Из снов развей весь ужас в прах.

Не жаль мне слез и злостных дней,

Не жаль мне лжи и суеты,

Не жаль потери и людей,

Что стать врагами мне смогли.

Ангел мой


Ангел мой, схорони меня.

Скрой мои прегрешения.

Дай вкусить света и добра,

Всю любовь, пусть поет душа.


И во сне приходи ко мне.

Расскажи о моей вине.

Расскажи про мои грехи.

От кошмаров меня огради.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Горний путь
Горний путь

По воле судьбы «Горний путь» привлек к себе гораздо меньше внимания, чем многострадальная «Гроздь». Среди тех, кто откликнулся на выход книги, была ученица Николая Гумилева Вера Лурье и Юлий Айхенвальд, посвятивший рецензию сразу двум сиринским сборникам (из которых предпочтение отдал «Горнему пути»). И Лурье, и Айхенвальд оказались более милосердными к начинающему поэту, нежели предыдущие рецензенты. Отмечая недостатки поэтической манеры В. Сирина, они выражали уверенность в его дальнейшем развитии и творческом росте: «Стихи Сирина не столько дают уже, сколько обещают. Теперь они как-то обросли словами — подчас лишними и тяжелыми словами; но как скульптор только и делает, что в глыбе мрамора отсекает лишнее, так этот же процесс обязателен и для ваятеля слов. Думается, что такая дорога предстоит и Сирину и что, работая над собой, он достигнет ценных творческих результатов и над его поэтическими длиннотами верх возьмет уже и ныне доступный ему поэтический лаконизм, желанная художническая скупость» (Айхенвальд Ю. // Руль. 1923. 28 января. С. 13).Н. Мельников. «Классик без ретуши».

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия
Европейские поэты Возрождения
Европейские поэты Возрождения

В тридцать второй том первой серии вошли избранные поэтические произведения наиболее значимых поэтов эпохи Возрождения разных стран Европы.Вступительная статья Р. Самарина.Составление Е. Солоновича, А. Романенко, Л. Гинзбурга, Р. Самарина, В. Левика, О. Россиянова, Б. Стахеева, Е. Витковского, Инны Тыняновой.Примечания: В. Глезер — Италия (3-96), А. Романенко — Долмация (97-144), Ю. Гинсбург — Германия (145–161), А. Михайлов — Франция (162–270), О. Россиянов — Венгрия (271–273), Б. Стахеев — Польша (274–285), А. Орлов — Голландия (286–306), Ал. Сергеев — Дания (307–313), И. Одоховская — Англия (314–388), Ирландия (389–396), А. Грибанов — Испания (397–469), Н. Котрелев — Португалия (470–509).

Алигьери Данте , Бонарроти Микеланджело , Лоренцо Медичи , Маттео Боярдо , Николо Макиавелли

Поэзия / Европейская старинная литература / Древние книги
Мир в капле росы. Весна. Лето. Хайку на все времена
Мир в капле росы. Весна. Лето. Хайку на все времена

Утонченная и немногословная японская поэзия хайку всегда была отражением мира природы, воплощенного в бесконечной смене времен года. Человек, живущий обыденной жизнью, чьи пять чувств настроены на постоянное восприятие красоты земли и неба, цветов и трав, песен цикад и солнечного тепла, – вот лирический герой жанра, объединяющего поэзию, живопись и каллиграфию. Авторы хайку создали своего рода поэтический календарь, в котором отводилось место для разнообразных растений и животных, насекомых, птиц и рыб, для бытовых зарисовок и праздников.Настоящее уникальное издание предлагает читателю взглянуть на мир природы сквозь призму японских трехстиший. Книга охватывает первые два сезона в году – весну и лето – и содержит более полутора тысяч хайку прославленных классиков жанра в переводе известного востоковеда Александра Аркадьевича Долина. В оформлении использованы многочисленные гравюры и рисунки средневековых японских авторов, а также картины известного современного мастера японской живописи в стиле суми-э Олега Усова. Сборник дополнен каллиграфическими работами Станислава Усова.

Александр Аркадьевич Долин , Поэтическая антология

Поэзия / Зарубежная поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия