Читаем Возвращение в никуда полностью

За спиною кулак.

Руки я пожимаю,

Я врагов уважаю.

Только чести не надо,

В спину бьют все когда-то.


У меня есть улыбка.

Я такой же, как все,

Дружелюбный и добрый,

Но с ножом в рукаве.

Вместе все улыбнутся,

Над судьбой посмеются.

Скинув лесть и обманы,

Нанесем другим раны.

Посмотри…


Посмотри… Я… скорблю….

По щекам бегут слезы прощанья.

Сердце бьется осколком в груди,

Замирая от отчаянья.

Я молюсь, но не слышу себя,

На коленях вгрызаясь в ладони.

Я кричу и корчусь моля,

Сотрясаюсь от душевной боли.

Я разорван, расплющен, убит…

Еще теплый мертвец мирозданья…

Я не знал, что мир весь разбит

На «До» и «После»… До и после страданья.

За горами я взлетел…


За горами я взлетел,

Я открылся миру.

Ветер в крыльях потеплел,

Солнце греет спину.


А внизу зеленый плед,

Грозные равнины.

Там внизу оставлен след,

А вверху — пустыни.


От восторга запьянел,

Сердце рвется в небо.

Ветер песню мне запел

О местах, где не был.


А внизу змеей река,

Выжженные степи.

Вид прекрасен свысока

На просторы эти.


Попрощался я с землей

Правда, не надолго…

Все равно вернусь домой,

Правда, очень сложно


Позабыть зеленый плед,

Выжженные степи,

Горы, впадины и снег, -

Все просторы эти.

Улыбайся


Улыбайся, когда солнечный луч

Подмигнет, прорываясь сквозь воинство туч.

Улыбайся праведным дням,

Что омывают твою душу, как океан.

Улыбайся страху в глаза,

Испугаться ты успеешь, посмеяться не всегда.

Улыбайся вечерней заре,

Улыбайся лицом, даже во сне.


Улыбайся всегда, уходя,

Не прощайся, ведь все не навсегда.

Улыбайся, где бы не был ты,

Сквозь улыбку на мир посмотри.


Улыбайся, махая рукой,

Провожая свою юность на заслуженный покой.

Улыбайся брызгам дождя,

Шлепая по лужам, как беспечное дитя.

Улыбайся, когда приходит ностальгия

Время идет назад за милей миля.

Улыбайся после тревожной работы,

Оставляя за спиной все тревоги и заботы.

Улыбайся близким и родным,

Ведь каждый день с улыбкой неповторим.


Улыбайся всегда, уходя,

Не прощайся, ведь все не навсегда.

Улыбайся, где бы не был ты,

Сквозь улыбку на мир посмотри.


Улыбайся беззаботным облакам,

Улыбайся очаровательным глазам,

Улыбайся кругам на воде,

Улыбайся, не держи это в себе,

Улыбайся, лежа на траве,

Улыбайся всегда и везде!

День улыбки…


Когда наступит день улыбки,

Я разукрашу облака.

Развешу я везде картинки

Про то, как жизнь бывает хороша.


Станцую неумело, странно

Свой танец жизнелюбия.

Пускай он непонятен, ладно,

Зато я счастлив и друзья.


Я рассмеюсь в лицо тревогам,

И отпущу на волю страх.

Сегодня я прижмусь к потокам

Любви и счастья, что в сердцах.


Когда наступит день улыбки,

С небес на землю свет сойдет.

Мы позабудем все ошибки,

Печаль и боль тогда уйдет,

Когда наступит день улыбки…

Пускай фонари не зажглись в эту ночь…


Пускай фонари не зажглись в эту ночь,

И страх подберется предателем сзади.

Гоню все сомненья и страхи я прочь

И сквозь темноту я иду, себя ради.

Не надо смотреть на меня с высока.

Я просто прохожий, начинающий странник,

Иду я на свет издалека

По улицам темным, как будто изгнанник.

Убегай


В твоей клетке пролетал лишь ветер.

Говорил с тобой, приносил все сплетни.

Ты шептал ему о железных прутьях,

О печалях мира, о заблудших судьбах.

И кричал, как невыносимо.

Ну а ветер напевал игриво.


Убегай за облака.

Далеко и навсегда.

С легким сердцем проще путь:

Все оставь, всех позабудь.

Убегай за облака

Далеко и навсегда.

С легким сердцем в небеса

Пусть летит твоя душа.


И пройдет много лет

Ты перестанешь слышать ветер.

Поблекнут небо и свет,

Но не утихнет твой ветер.


Убегай за облака.

Далеко и навсегда.

С легким сердцем проще путь:

Все оставь, всех позабудь.

Убегай за облака

Далеко и навсегда.

С легким сердцем в небеса

Пусть летит твоя душа.

Мои миры


Над головою солнце и небо.

Пред взором граница близких миров.

Если есть вопрос, жди и ответа.

В каком из миром ты живешь?

Если на это хватит слов.


Я жизнью кипел, и в жилах огонь

Заснуть не давал до утра.

Я в мире своем положил на ладонь,

Что смог удержать внутри себя.

Пока жизнь идет, продолжается игра.


Но вот новый шаг, а потом поворот.

Граница миров за спиной.

Сомнения нет, решил я, и вот

Покинул мир я свой,

Оставив границу за спиной.


Я в этом мире другой: ушла страсть, огонь,

Ладонь зажата в кулак.

Я в мире своем не кладу на ладонь,

Что с трудом досталось так,

Даже если это пустяк.


Но вот новый шаг, а потом поворот,

Граница замкнулась кольцом.

Последний мой мир определил мне срок,

Он будет дороги концом,

От мира, где я был юнцом.

За плечом у меня…


За плечом у меня два пернатых крыла,

И на небе меня узнают.

И когда я грущу, к облакам я лечу,

И тревоги тогда отстают.


А на небе твердят: «Возвращайся назад

И оставь эту грешную твердь!

Где пороки живут, там тебя не поймут.

Ожидает лишь там тебя смерть»


Ну а я все парю и обратно лечу,

Я свободен, но не в небесах.

В своей келье живу, помогаю, пою

Людям о добре, чудесах.


Я познал все мирское, и теперь все родное.

Скоро я вознесусь к небесам.

Но вернусь точно знаю. Боже, я обещаю…

Если надо я крылья отдам!


За плечом у меня прошлых лет пустота,

Моя память молчанье хранит…

Мучает голод


Мучает голод снова и снова.

Нам не хватает пищи совсем.

Нам остается только основа

Перейти на страницу:

Похожие книги

Горний путь
Горний путь

По воле судьбы «Горний путь» привлек к себе гораздо меньше внимания, чем многострадальная «Гроздь». Среди тех, кто откликнулся на выход книги, была ученица Николая Гумилева Вера Лурье и Юлий Айхенвальд, посвятивший рецензию сразу двум сиринским сборникам (из которых предпочтение отдал «Горнему пути»). И Лурье, и Айхенвальд оказались более милосердными к начинающему поэту, нежели предыдущие рецензенты. Отмечая недостатки поэтической манеры В. Сирина, они выражали уверенность в его дальнейшем развитии и творческом росте: «Стихи Сирина не столько дают уже, сколько обещают. Теперь они как-то обросли словами — подчас лишними и тяжелыми словами; но как скульптор только и делает, что в глыбе мрамора отсекает лишнее, так этот же процесс обязателен и для ваятеля слов. Думается, что такая дорога предстоит и Сирину и что, работая над собой, он достигнет ценных творческих результатов и над его поэтическими длиннотами верх возьмет уже и ныне доступный ему поэтический лаконизм, желанная художническая скупость» (Айхенвальд Ю. // Руль. 1923. 28 января. С. 13).Н. Мельников. «Классик без ретуши».

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия
Европейские поэты Возрождения
Европейские поэты Возрождения

В тридцать второй том первой серии вошли избранные поэтические произведения наиболее значимых поэтов эпохи Возрождения разных стран Европы.Вступительная статья Р. Самарина.Составление Е. Солоновича, А. Романенко, Л. Гинзбурга, Р. Самарина, В. Левика, О. Россиянова, Б. Стахеева, Е. Витковского, Инны Тыняновой.Примечания: В. Глезер — Италия (3-96), А. Романенко — Долмация (97-144), Ю. Гинсбург — Германия (145–161), А. Михайлов — Франция (162–270), О. Россиянов — Венгрия (271–273), Б. Стахеев — Польша (274–285), А. Орлов — Голландия (286–306), Ал. Сергеев — Дания (307–313), И. Одоховская — Англия (314–388), Ирландия (389–396), А. Грибанов — Испания (397–469), Н. Котрелев — Португалия (470–509).

Алигьери Данте , Бонарроти Микеланджело , Лоренцо Медичи , Маттео Боярдо , Николо Макиавелли

Поэзия / Европейская старинная литература / Древние книги
Мир в капле росы. Весна. Лето. Хайку на все времена
Мир в капле росы. Весна. Лето. Хайку на все времена

Утонченная и немногословная японская поэзия хайку всегда была отражением мира природы, воплощенного в бесконечной смене времен года. Человек, живущий обыденной жизнью, чьи пять чувств настроены на постоянное восприятие красоты земли и неба, цветов и трав, песен цикад и солнечного тепла, – вот лирический герой жанра, объединяющего поэзию, живопись и каллиграфию. Авторы хайку создали своего рода поэтический календарь, в котором отводилось место для разнообразных растений и животных, насекомых, птиц и рыб, для бытовых зарисовок и праздников.Настоящее уникальное издание предлагает читателю взглянуть на мир природы сквозь призму японских трехстиший. Книга охватывает первые два сезона в году – весну и лето – и содержит более полутора тысяч хайку прославленных классиков жанра в переводе известного востоковеда Александра Аркадьевича Долина. В оформлении использованы многочисленные гравюры и рисунки средневековых японских авторов, а также картины известного современного мастера японской живописи в стиле суми-э Олега Усова. Сборник дополнен каллиграфическими работами Станислава Усова.

Александр Аркадьевич Долин , Поэтическая антология

Поэзия / Зарубежная поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия