Возвращение в строй

Уже на третий день полк совершил налет на мехколонну противника в районе Можайска. И завертелось! Совершали до пяти вылетов в день, хотя обычно, конечно, поменьше. Мастерство второй эскадрильи росло, летчики чувствовали себя в небе все более уверенно. Командиры звеньев лейтенанты Андрей Горобченко и Вадим Ковин оправдали возложенные на них надежды, воевали храбро, успешно осваивали удары с пикирования. А Северов озадачился «полбинской вертушкой». Ждать, пока сам Иван Семенович изобретет свой тактический прием работы по малоразмерным целям, было некогда. Разумеется, в прошлой жизни Северова удары с пикирования неуправляемыми авиабомбами были обычным делом, но вот техника была совсем другая, прицельные приспособления, мягко говоря, очень сильно отличались. Сам Северов сориентировался достаточно быстро, а вот обучить личный состав необходимо время. Собственно про «вертушку» Олег помнил следующее. Бомбардировщики образуют над объектом замкнутый круг и затем поочередно, сохраняя между самолетами дистанцию около 500 метров, пикируют на цель. Последовательность должна быть такой: когда первый самолет, сбросив бомбы, выходит из пике, второй уже пикирует, а третий только еще входит в пикирование. Но прав был кто-то из генералов, сказавший что в боевой обстановке учатся гораздо быстрее, на что в мирное время требуется месяц, на фронте осваивается за несколько дней. С самой лучшей стороны показал себя и обновленный Су-2. Скорость у земли с полной боевой нагрузкой составляла немногим меньше 500 км/ч, а на высоте – около 550 км/ч. У РСов наконец стали делать крылышки в размер корпуса и укладывать ракеты в стакан, крылышки обеспечивали вращение реактивного снаряда вокруг своей оси и теперь снаряды летели точно в цель, а не в разные стороны. Замена турельного пулемета на УБТ обеспечило гораздо большую эффективность оборонительного огня. Сунувшаяся было в первом же боевом вылете четверка мессеров быстро получила по зубам. Сочетание мощного оборонительного вооружения, маневра и плотного боевого порядка позволило сбить два вражеских истребителя без потерь со своей стороны. Было ясно, что скоро гансы разберутся и не будут столь беспечно входить в зону поражения турельных установок, но легкой жизни у них больше не будет.

Несмотря на приличную боевую нагрузку, Северов находил время для занятий с личным составом. По утрам делали зарядку, когда вылетов было поменьше и погода позволяла, совершали пробежки. Ларин занимался со штурманами, в сложных погодных условиях ребята чувствовали себя все более уверенно, бомбовые удары становились все более точными. Бомбить с пикирования получалось все лучше, начала получаться и «вертушка».

На аэродроме под Вязьмой пробыли всего неделю, пришлось передислоцироваться восточнее, за Можайск. Летчики перелетели на своих самолетах, а технарям пришлось пробираться по дорогам, забитым войсками и беженцами. Все были злы, но полны решимости, упаднических настроений в полку не было, Кречетов держал боевой дух на уровне, но немногие знали, чего это ему стоило. Конечно, не обходилось и без потерь. Но вторая эскадрилья за две недели напряженных боев не понесла ни одной небоевой потери. Никаких ошибок пилотирования в сложных метеоусловиях, закончившихся столкновением самолета с землей или другими объектами, никаких посадок, закончившихся переворотом самолета на спину, никаких падений на взлете из-за отказавшего двигателя. Технический персонал старался на совесть, но Олег часто вспоминал Михалыча и Винтика со Шпунтиком, их ему очень не хватало. Сказать, что на аэродроме не было порядка, было нельзя. Но если вспомнить, какой порядок во всем был у Булочкина, то оставалось только пожалеть, что его здесь нет. Еда была неважной, охрана аэродрома тоже велась, но до волкодавов Аверина им было как до Китая раком. Это особенно почувствовалось, когда однажды поздно вечером пришлось отбивать нападение немецких парашютистов. Охрана понесла большие потери, были раненые и убитые и среди технического персонала и даже среди летчиков, хотя Сотников категорически запретил им соваться. Обозленный нахальным нападением Северов приказал причесать гансов из турельных установок. Огонь крупнокалиберных пулеметов показался немцам убедительным, они стали откатываться вглубь леса, оставив позади себя изуродованные трупы своих камрадов. После работы УБК по живой силе противника раненых, как правило, не бывает. Крупнокалиберные пули отрывают конечности, разрывают тела, настоящая мясорубка. Немцы рассчитывали перебить летный и технический состав, сжечь самолеты, но у них ничего не вышло. Рота охраны, несмотря на потери, задержала врага на краю аэродрома, не дала им быстро подобраться к жилым зданиям и стоянкам самолетов, а когда заработали турельные пулеметы, когда в перестрелку включились расхватавшие оружие технари, парашютисты поняли, что дальнейшее продолжение операции чревато полным уничтожением.