Возвращение в Терпилов

Через минуту мы сидели на кухне. Саша торопливо уплетал горячую яичницу, а я, разделавшись со своей небольшой порцией, потягивал крепкий чай из стакана, поданного старушкой. Сама онастояла у окна и, сложив руки на груди, не сводила ласкающего взгляда со внука.

– Тут, в Терпилове, дело не начнёшь, это в Москву надо ехать, – за столом продолжал ораторствовать Саша. – Все революции, вы же знаете, в столицах начинались.

– Что же ты не там?

– Да так… Дела тут ещё есть, да и не хочу в Москве, с родаками жить. Я же специально сюда уехал, чтобы хоть немного на воле погулять. Мы с бабкой прекрасно уживаемся: я её не достаю, ну и она меня не трогает. Правда, бабань?

– Правда-правда! – энергично кивнула старушка. – Вы знаете, я так обрадовалась, когда внучок написал, что хочет у меня погостить. Дед-то Сашин умер пять лет назад, работать я уже не могу, что же одной-то мне? Пробовала вон огородик развести, – устало махнула она за окно, – я же ботаник по профессии. Да силы уже не те, чтоб с лопатой целый день. А с Сашей и общество у меня появилось, и смысл…

– Да, бабка у меня в Мичуринском институте работала, в опытном отделе. Новые сорта фруктов создавала. – с гордостью прибавил Саша. – Вот настоящие люди, не то, что нынешняя перхоть бухгалтерская!

– Да, тридцать лет почти стаж у меня, – охотно подтвердила старушка. – А если бы здоровье позволяло, я бы…

– А вы знаете, что по статистике у нас сейчас половина населения в обслуживающей сфере работает? – энергично перебил молодой человек. – Типа купи-продай, юридические, сервисные всякие услуги? Вы подумайте – половина народа просто обслуживает нынешнюю монетарную систему! Это же какое грандиозное разбазаривание человеческих ресурсов! Если бы не капитализм, если бы мир был не глобальным рынком, а трудовым отрядом, какой город-сад у нас поднялся бы вокруг!

– Я вот и яблочки пробовала в нашем городском садике развести, – снова попыталась ввязаться бабка.

– Это рабочее движение разом вымело бы всю административную гнусь, всех этих начальников, президентов, министров! – не слушая, увлечённо продолжал Саша. – Если изменится структура общества, если каждый человек ощутит себя значимой единицей, почувствует, что именно на него опирается весь строй, то тогда и только тогда мы сможем сделать шаг вперёд. А что, скажите, нужно для этого?

– Ультракоммунизм? – улыбнулся я.

– Да нет же! – нетерпеливо отмахнулся он, отодвигая пустую тарелку. Старуха тут же поспешно убрала её со стола. – Ультракоммунисты – это передовой отряд, авангард. Всех туда не включишь, да и не надо это ни к чёрту. Что нужно устранить – так это систему принуждения, которая всегда, на протяжении истории, плодила бездельников и дармоедов. Коренная же причина – в нынешнем устройстве управления, в государственной системе. Всегда в государстве найдутся начальники, директора, учреждения, канцелярии, а в них, в канцеляриях – тёплые местечки, где можно коротать время, поплёвывая в потолок. Ну или хуже – распоряжаясь чужими судьбами. А сколько надстроек в нём, необходимых только для обеспечения существования этой глыбины – все эти министерства, армии, силовики, единственная задача которых – сохранить собственное дармоедское положение. Главное – всё это устарело! Новый мир грядёт!

– Что же ты предлагаешь? Роспуск государств? Анархию?

– Государства не нужны – это да! – Саша сделал над столом широкий жест рукой. – Но и анархия – лишнее! Необходима кардинальная реформа системы. Начальников заменят дирижёры без исполнительных функций, учреждения из бюрократических монстров преобразуются в трудовые коммуны, где у каждого, совершенно у каждого будет своя роль. А административные какие-то задачи на себя машины возьмут.

– Ну а как же – выбор? Ты говорил о свободе, а получается у тебя система принудительных лагерей.

– Да нет, свободу личности эти изменения не тронут. Не только никто никого принуждать не будет, но и самого аппарата принуждения не станет, раз уж уйдём от государства. Всё будет элементарно. Хочет человек есть – пожалуйста, присоединяйся к коммуне, вступай в отряд программистов, каменщиков, биологов и я не знаю кого ещё. Не хочешь – ну сам добывай себе пропитание. Никому, наконец, не помешают развести садик, высадить огород. Земля общая – бери себе сколько сможешь обработать! Не придёт к тебе никакая надзорная сволочь, не будет вымогать взятки. Блин, Игорь, а мы ведь в редакцию опаздываем! – вдруг спохватился он, вскользь глянув на советские механические ходики с гирьками, висевшие над кухонным столом. – Бабусь, нам собираться пора!

Наскоро попрощавшись со старушкой, мы быстро оделись и вышли на улицу.