Возвращение в жизнь

Просыпаясь вдруг среди ночи, Ася потом долго не могла уснуть. Почему эта бессонница? Все было будто как прежде. И все-таки что-то изменилось. Наверно, ощущение потери чего-то хорошего и радостного стало еще сильнее…

В феврале на Крестовский приехала Мария Васильевна Евдокимова. Просидев весь вечер с Прасковьей Степановной, она попросила Асю проводить ее. Шагая по узенькой тропинке, вытоптанной в снегу, она повернулась и, словно невзначай, спросила Асю:

– Ты счастлива?

Ася утвердительно наклонила голову. Мария Васильевна промолчала. После долгой паузы она нерешительно произнесла:

– Прости, что спросила. – И, не сдержавшись, поделилась своими опасениями: – Несколько раз я видела, как Виктор Дмитриевич выходил из ресторана…

– Меня это не пугает, – торопливо ответила Ася, слегка задетая чужим вмешательством. Она замкнулась, почувствовав, что сказала не совсем то, что думала. Ее начинала беспокоить слишком тесная дружба мужа с Черновым. Когда они встречались, Виктор всегда приезжал домой навеселе…

Сам же Виктор Дмитриевич не видел никакой опасности в своих встречах с Черновым.

В самом конце зимы, когда в воздухе уже чувствовалась теплая сырость приближавшихся весенних дней, Аркадий встретил Виктора Дмитриевича хмурый, против обыкновения, молчаливый. Последовал неизменный вопрос:

– Зайдем?

За стопкой Чернов открыл причину своего плохого настроения, В театре ставили «Гамлета». Центральная роль была поручена, конечно, ему – Чернову.

– И вот, представь…

– Отняли?

Аркадий усмехнулся:

– Предложили подать заявление об уходе. Иначе – приказом…

Выпив, он оживился и, привлекая внимание всех сидящих за соседними столиками, прокричал сильным, гибким голосом:

– Быть или не быть?.. Быть! Все театральное начальство обойду, но буду!.. – И тут же, подбадривая себя, начал рассказывать новый закулисный анекдот…

Чернов обошел все театральное начальство, но жалобы не помогли.

Напрасно он обивал пороги драматических театров в городе. Там уже знали, что он сорвал ответственный спектакль, что его выгнали за пьянство, и никто не хотел связываться с ним.

Надо было чем-то жить. Чернов искал уже хоть какую-нибудь работу, лишь бы – деньги. Свою жизнь в театре он начинал подмастерьем у отца – художника. Старые навыки пригодились. Он устроился в художественно-рекламные мастерские.

Оформление витрин неожиданно принесло хорошие заработки, но это не радовало. Душа все равно тосковала по театру, Чернов пытался скрыть свою боль за шуточками:

– Коровы, сыр, масло, «Казбек» – тоже искусство. Самое массовое из всех, какие существуют на земле…

Шутки были горькими, и Виктор Дмитриевич видел, что Аркадий страдает.

Он страдал и сам, продолжая проводить вечера с Черновым, – опять не работа и не отдых. Надо прекратить!..

Вскоре опасения Аси снова рассеялись. Муж перестал встречаться с Черновым. В доме снова все было счастливо.

Как только наступили совсем теплые дни, Виктор Дмитриевич, вместе с концертмейстером своего класса, членом профкома Верой Георгиевной, организовал студенческую бригаду, и они поехали в область дать несколько концертов.

Вера Георгиевна давно уже хотела поговорить с ним, но со дня на день откладывала неприятную беседу. Как подступиться? С чего начать? Ведь можно просто обидеть человека. Все-таки она решилась:

– Поверьте, мне очень неприятно, но… Ваши студенты уже несколько раз видели вас в городе… понимаете, не совсем в приличном виде…

Виктор Дмитриевич попробовал отшутиться: дескать, не милиционер же его вел. Но шутка не получилась.

– Студенты очень любят вас, – продолжала Вера Георгиевна, – и просили не сообщать начальству… Хочется думать, что у меня не будет такой крайней, вынужденной необходимости…

– Конечно, не будет, – подтвердил Виктор Дмитриевич, смущенный и расстроенный неожиданным разговором. Ему казалось, что разговор этот затеян напрасно. Что ж, возможно, кто-нибудь из студентов и видел, когда он выходил из ресторана с Черновым. Но он уже давно не бывает в ресторанах и не собирается бывать. Нет ни желания, ни времени. Засмеявшись, Виктор Дмитриевич добавил:

– Много шуму из ничего.

– Я только рада, – улыбнулась Вера Георгиевна, довольная, что он без обиды принял ее слова. – Но лучше, если вообще не будет никаких поводов для шума…

В середине лета Ася опять встревожилась.

Несколько дней после концерта, в котором были исполнены новые два романса Виктора, он являлся домой под хмельком, всякий раз приносил Асе подарок– торт или духи.

Ася принимала подарки, силилась улыбнуться, но улыбка не выходила, и Ася, словно сдерживая рыдания, чуть заметно шевелила губами. Она смотрела на мужа и не узнавала его. Какое-то измятое, точно спросонья, лицо. Невыразительный, тусклый взгляд, даже когда Виктор смеялся.

– Чем ты недовольна? – удивился Виктор Дмитриевич, придя таким же веселым и в конце недели. Он откинулся на спинку стула, вопросительно взглянул на жену и на тещу.

Ася подошла сзади, прижалась к его голове.

– Не надо так часто пить, – сказала она, потираясь щекой о его мягкие волосы.