Читаем Возвращенный рай полностью

Елико можно лучше совладать." 250

При сем (по Божью произволу) взнес

Он Сына Божья на высокий кряж,

У чьей подошвы злачной вдаль и вширь

Окружностью пространною легла

Равнина; два потока из горы

Текли: один извилист бысть - и прям

Другой; они стремили розно бег,

Но морю сообща платили дань;

Меж ними же простерся щедрый край,

Где всякий злак возрос, и тяжкий грозд, 260

И где паслись несметные стада,

Где башни, храмы и дворцы столиц

Стремились к небесам; и бысть настоль

Обширен край, что там и сям пески

Безводные, бесплодные вмещал.

Диавол же держал такую речь:

"- Промчали славно: через холм и дол,

Чащобу, луг, поток, дворец и храм,

И сократили путь на много лиг.

Ассирию Ты зришь: ея пределы - 270

Аракс и Каспий, на востоке ж - Инд;

На западе - Евфрат, но рубежи

Ползут и дале. А на юг - залив

Лежит Персидский, тамо ж и пустынь

Заслон; вот Ниневия, и вкруг стен

Ея - три дня пути; владыка Нин

Столицу зиждил, а Салманассар

Царил там после - о его успехе

Скорбит Израиль и поднесь в плену;

А се разноязыкий Вавилон - 280

Он столь же стар, но вновь отстроен тем,

Кто, дважды внидя в Иерусалим,

Угнал Иуду и Давидов дом

В полон, пока не спас несчастных Кир

Его Персеполь здесь, а Бактра - там;

Вон высятся забрала Экбатаны,

Вон Гекатомпил, гордый сотней врат;

Вон Сузы при Хоаспе, чья струя

Питье царей дарует, амбру. Вон

Труды эмафских иль парфянских рук, 290

Низибис пышный, он же Селевкия;

Вон Артаксата, вон и Ктезифон;

Легко отселе их объемлет взор.

Парфяне (коих несколько веков

Назад великий семо вел Арсак,

Их первый царь), изгнавшие владык

Антиохийских, ныне правят здесь.

Ты вовремя явился: взгляд метнешь

На мощь сию, зане парфянский царь

От Ктезифона шлет огромну рать 300

На скифов, чьи набеги - сущий бич

Для Согдианы; царь спешит помочь,

И выступил. Воззри ж издалека

На тысячи, грядущи в блеске лат:

У всякого колчан и лук стальной,

Равноужасный в битве и при бегстве

Все конники, все грозны во седле;

Гляди, кольми воинствен этот строй:

Прямоугольник, полумесяц, клин."

И зрил Спаситель рати без числа, 310

Истекшие из врат, и шли войска

В кольчугах, на проворных скакунах

В кольчугах тожде, не стеснявших прыти;

И гордо гарцевали седоки,

Краса и блеск премногих областей,

Соцветье всеотборнейших бойцов

От Маргианы - до Гирканских скал

Кавказа, и до иберийских круч;

От Атропатии, которой близ

Адиабена с Мидией, а к югу - 320

До Сузианы, где Вальсарский порт.

Спаситель зрил порядок боевой,

И како вспять метал он ливни стрел,

И наземь настигавший супостат

Летел, в погоне битву проиграв,

И блеск доспехов помрачала кровь.

У конников за каждою лукой

Для схватки рукопашной латник бысть;

Катились колесницы, и слоны

Стрелков несли, взрывая пыль; обоз 330

От заступов ломился и секир

Дабы валить леса, холмы ровнять,

Иль насыпать, иль ставить крепкий мост

Над гордым током, будто класть ярем.

Шагали мул, верблюд и дромадер,

Влачившие орудия войны.

Мощь такову, и столь обширный стан

И Агрикан едва ль совокупил,

Когда Альбракку взялся осаждать

Во ней же похититель Галлафрон 340

Скрыл Анжелику, Агрикана дщерь,

Что прочих дев затмила лепотой,

И всякий витязь ею бысть пленен,

Язычник и великий паладин,

Такой же стан раскинулся вдали.

И Враг, воспряв, Спасителю изрек:

"- Уведай: семо блазнить не хочу

Тебя, ниже на маковке горы

Спасаю от невзгод. Услышь, заметь, 350

Почто сюда вознес Тебя, и столь

Обширный вид явил. Пускай Тебе

Пророк иль ангел царство предвещал

Не деючи, как деял встарь Давид,

Не обретешь вовек его: рычаг

Потребен, чтоб пророчество сбылось;

Без рычага ж оно - пустейший звук.

Положим, на Давидов Ты престол

Взошел с согласья всех самаритян,

Всех иудеев - много ли надежд

Спокойно, долго править без препон 360

Меж двух врагов - как между двух огней,

Парфян и римлян? Одного из них

След обезвредить - и начать с парфян

Советую: до сих недалеко,

И стоил сокрушительный набег

Недавешний свободы двум царям,

Гиркану с Антигоном - несмотря

На римский меч. Готов поревновать

Их усмиренья, токмо выбирай:

Завоеванье, или же союз? 370

Ты с ними обретешь, без них же - нет,

Рычаг единый, что Тебе, Наследник

Давидов, навсегда престол вернет:

Освобожденье братий, десяти

Колен, потомки коих и поднесь

В Габоре, средь мидийцев, суть рабы;

Иакова там десять сыновей,

Иосифовых - двое; яко встарь

Израиль из Египта Моисей

Извел, возможешь вызволить и Ты 380

Из рабства сих - наследие вернешь

Измученным собратьям, и тогда

И лишь тогда, - воссядешь на престол

И от Египта до Евфратских вод

Царить возможешь, презирая Рим."

Спаситель же бесстрастно рек в ответ:

"- О, сколько всуе помавало рук

Непрочными орудьями войны:

Столь долго мастерить - и преломлять

Мгновенно! Ты явил Моим очам 390

И слуху много разностей; твердил

О битвах, ковах, о врагах-друзьях.

Сие угодно миру, но не Мне.

Рычаг искать, глаголешь? А не то

В пророчестве обрящется порок?

Глаголю паки: час Мой (сей же час

Твоим последним будет) не настал.

Когда ж настанет - Я ли не потщусь

Деяния вершить? И не прошу

Лукавого совета; бремена 400

Отрину боевые - и не сил,

Но слабостей людских они залог.

Моих собратий, десять сих колен,

Я вызволю, коль истинно хочу

Наследовать Давиду, скиптр его

Вознесть над главами израильтян.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза / Прочее / Классическая литература