Возвышение Коли Ноликова

Оружие Паши составила смелость, коня заменило пого — прыгалка. Это был стальной костыль с "Т"-образным держаком наверху. Внизу на мощной пружине крепилась подставка для ног. Человек на нее становился, держался за рогатину и прыгал.

Паша доехал до окраины города на автобусе. Некоторое время скакал по пыльной, с потрескавшимся асфальтом дороге, идущей сквозь лиственный лес. В ясенях и кленах посвистывали птицы. Прыгалка своим удалым, долбящим звуком злобно дразнила природу.

Вспотевший, со сбитым набок париком, Паша прыгал и оглядывался по сторонам. Повеяло свежестью. Впереди дорога сворачивала, открывая за вербами вид на спокойную, неширокую реку. "По запаху костров я найду их жилище" — решил Паша и спешился. Прыгалку он взвалил на плечо и так пошел, держа для противовеса руку на рогатине.

Может, выше или ниже по течению река Кривая соглашалась со своим названием, либо прежде была именно кривой. Но здесь и нынче она протекала в ровном русле, среди травяных берегов. Дорога шла вдоль реки недолго, чтобы упереться в заброшенный бетонный навес, исписанный руганью. Когда-то здесь была пристань.

Рядом с навесом стояла измятая, в облупленной голубой краске, будка с табличкой "КАССА", где "К" перечеркивалась углем. К реке выходила бетонная же плита с двумя вделанными в нее ржавыми кольцами со свежими шрамами от ножовки. Всё это подметали серебристыми космами большие сгорбленные ивы. Наверное, им было лет по четверть века.

Услышал голоса, плеск и смех. С прыгалкой наизготовку, побежал Паша на звуки. Открылось ему — в выемке подле берега баловались в воде крашеные блондины, тщедушные да худорёбрые. Перебрасывались шариком надувным. Пашу увидев, они завизжали и бросились наутек, поднимая брызги. Тяжело топая, Паша берегом побежал за ними. Шарик легким ветерком понесло по волнам.

Дальше пристани на песчаном пляже стояли шалаши, возле одного горел костер, над ним был подвешен котелок — что-то варилось. Паша увидел, как беглецы попрятались в шалаши. Из самого большого вышел старик в белом, а волосы его были седы. Старик протянул Паше глиняную ласточку:

— Никто не рождается контролером.

— Это так, — отвечал Паша.

— Контролерами становятся по призванию души.

— И это тоже так, — согласился Паша.

— Кто же скажет о нашей истинности? Кому судить?

Паша задумался и посмотрел на ласточку, держа ее в руке. Ласточка раскрывала рот и глядела куда-то в небо. Крылья ее шли наискось к хвосту. Она будто хватала на лету мошку.

— Вы не заканчивали училище, — сказал Паша. Старик улыбнулся:

— Я его основатель.

— Первый контролер? — у Паши сразу пересохло в горле.

— Нас было несколько, но училище основал я сам. Тогда оно называлось Академией. Там был чудесный сад. Я ходил по нему, в окружении учеников, или же один, погруженный в мысли.

— Контролеры первого выпуска… — прошептал Паша.

— Но учение потеряло первозданную чистоту с приходом в академию завхоза Мякина!

— Мякин! — почти вскрикнул Паша еще одно святое имя.

— Да, тот самый, чьему памятнику вы подносите цветы и кому присягали на выпуске из училища. Историю Мякина вам излагают не так, как следовало бы. У Мякина остались последователи, как в стенах Академии, так и вне ее.

— Мне нужно присесть, меня не держат ноги.

— Изволь, садись здесь.

Паша опустился прямо на песок. Старик — рядом. Какое-то время они смотрели на спокойное течение реки. В ней отражалось голубое небо, белые с коричневым, кучерявые облака, да песчаный пригорок берега напротив.

— Да, — сказал старик, — Ты многого не знаешь.

— Так расскажи мне, Пепкин. И наставь, как мне быть дальше? И что за люди живут в твоем лагере?

— Их называют подражателями, считают безумцами, однако на самом деле они — мои ученики. Это армия для будущего великого сражения.

— О чем ты говоришь?

— Что ты знаешь о Черном депо?

Паша призадумался. Когда он только попал в училище, на ночь там рассказывали страшилки про Черное депо. Место, где собиралось тайное общество контролеров. Место, куда его члены уводили зайцев — навсегда. Черное депо якобы располагалось на окраине города и выглядело как обыкновенное трамвайное депо, только заброшенное. Там в длинных ангарах и просто во дворе стояли убитые, раскуроченные остовы трамваев.