Возвышение Коли Ноликова

Спасенного фамилия была Грузилов. Он рассказал Коле, что сорвался коварный план. Некий человек с рыжими усами заплатил Грузилову, чтобы тот выследил Колю от дому, и в благоприятное время куда-нибудь столкнул. Каясь, Грузилов раскраснелся, а потом заплакал и убежал.

Коля остался сидеть. Погрузился в думу.

2

Дума вращалась вокруг знакомого сюжета. Девушка Валя ведет Колю знакомиться с ее дедушкой-йогом. Конечно же, тот живет на Баггавутовской. Угостить гостей нечем. Дедушка отсылает Валю купить кефиру, батон и каких-нибудь конфет. Коля остается с дедом наедине. Тот останавливает свое сердце и заваливается набок. Коля в панике. Возвращается Валя. Дед оживает и объясняет, что таким образом он Колю испытывал — "каков он человек на самом деле".

— Никуда негодный, оказывается, — подытоживает дед.

И вдруг пожар. Внизу у соседей. Весь первый этаж охвачен пламенем.

— Скорей в окно! — Коля раскрывает окно и выталкивает туда Валю. А дедушка сопротивляется. Тогда Коля берет его на руки и прыгает вместе с ним. Конечно, ломает ногу. Сидит, уже внизу и кривится от боли. Дедушка цел. Подходит Валя. Дедушка говорит:

— Это настоящий человек.

— Я знаю, — глубоко отвечает Валя.

3

Рукопись "Оврагов Скоморошьего переулка", свёрнутая плотной трубкой, занялась желтым пламенем и коптила в воздух темными частичками. Они схватывались и исчезали. Рогожкин торкнул низ деревянной стены дома, там, где проходила жирная бензиновая полоса. От места касания в обе стороны побежали огненные ручейки. Занялись нижние доски, огонь принялся грызть основу дома. Иван Иванович присел и начал ждать, пока догорит в руках его бумага. А потом надо быстро уходить. В ночь.

Еще днем он закопался в снег под окнами дома номер девять, где собирались правительственные люди. Он и две канистры бензина. Чтобы не вызывать подозрений, бензин Рогожкин высасывал шлангом из баков автомобилей, бесхозно стоящих на улице. А пластмассовые канистры взял на свалке.

Когда вечером все в доме собрались, Рогожкин крепким, широким резиновым жгутом привязал дверную ручку к ножке скамейки, стоящей напротив крыльца. Ножка та была куском бревна, вбитым в землю, да еще по случаю зимы намертво туда примороженным.

На полусогнутых, Рогожкин обошел с канистрами дом, плеская горючую жидкость. Рукопись надо было принести в жертву. Покажи ее миру, и станет ясно, кто здесь всё время околачивался и знал о происходящем в Скоморошьем переулке больше других. Хоть плачь, а надо жечь.

Внутри почуяли дым. Рогожкин побежал, скрипя рассыпчатым снегом. В доме задергали дверь на себя, она не поддавалась. Стали бить в дверь ногами. Другие пробовали выломать окна — стёкла-то разбили, а вот рамы были заклеены от мороза. Пока отдирали, то да сё — вдоль стен вверх тянулось полотно огня. Кто-то протиснулся через раму, повис поперек окна, загорелся, заорал истошно, начал махать руками, только раздувая пламя.

Иван Иванович увидел в переулке человека и, мигом сообразив, крикнул:

— Горит! Там!

Человек в ушанке, ватнике — наверное местный житель — побежал к таксофону звонить — это через переулок, на улице. Рогожкин ему вслед:

— Я пойду звать не помощь!

А там уж кто разберет — позвал или нет.

4

Под вечерок к Метищевым пришел в гости Захаров, их давний приятель. Суров, бородат, одет в строгий костюм и начищенные штиблеты. Трость оставил в коридоре, обул предложенные тапки. Прошествовал в кухню.

— Ах, знатный чай, — сказал и фухнул губами на стакан, сдувая с поверхности мягкую дымку.

— Горячий? — обеспокоилась Алиса.

— Горячо было нашему правительству.

— А что такое? — спросил Женя.

— Вы не слышали?

— Нет.

— В полном составе сгорело на работе, на заседании. А кто горит в огне? Грешники! Теперь едино на монарха уповаем! — Захаров сложил обе руки и смиренно на них уставился.

— Какого монарха?

— Есть у меня надежда такая. Надо судьбину страны менять. Даешь единовластие!

Захаров наклонился над столом и застучал по нему рукой. Метищевы насилу его уняли. Вспотевший, красный как арбузное лоно, Захаров выпрямился и продолжил:

— Есть у меня надежда такая. Я ведь не с пустыми руками к вам пришел. Я представляю, — он зашептал, — организацию, которая поставила перед собой цель о смене государственного строя.

— На монархический? — так же шепотом сказал Женя.

— Конечно. Никто даже не представляет, какие у нас силы и сколько нас в стране. Может быть нас не больше десяти. А может — нас тысячи. В этом наша сила. Неизвестность побеждает врага. Я пришел спросить — вы с нами?

— Конечно, конечно, можете на нас рассчитывать! — стала его убеждать Алиса.

— Да, — отозвался Женя.

— Тайный код — олгой-хорхой. Запомните хорошенько. Олгой-хорхой. Оказывайте всяческое содействие любому, даже прохожему с улицы, если он скажет вам это слово.

— Поняли.