Возвышение падших (СИ)

— Не знаю, уместно ли это… Я боюсь оставлять детей. Надеюсь, Карахан-хатун не подозревает, что я намереваюсь её сослать? Если она узнает, то захочет мне помешать.

— Конечно, не знает. Вам не о чем беспокоиться. Сошлёте эту змею в Старый дворец, и, наконец, вздохнёте спокойно.

— Бирсен, я в хамам. Останься с детьми.

— Как прикажете, султанша, — отозвалась служанка, выглянув из детской комнаты.

Эсен Султан, захватив ванные принадлежности, в сопровождении других служанок отправилась в хамам, а Зафер-ага подозвал к себе Бирсен-хатун.

— Зейнар-калфа звала тебя.

— Зачем? Если бы ей что-то было нужно, она пришла бы в покои и сказала.

— Не морочь мне голову, хатун! Звала, значит, иди. Я останусь здесь, присмотрю за детьми. Поторопись.

Устало вздохнув, Бирсен-хатун вышла из опочивальни, а Зафер-ага, подождав несколько секунд, выглянул в коридор и кого-то шёпотом позвал.

Топкапы. Султанские покои.

Ночь вступала в свои права, покрывая всё вокруг темнотой и мраком. На потемневшем небе золотое солнце уступило своё место серебряному полумесяцу, уже окружённому мириадами звёзд.

Призрачно-голубой лунный свет проникал и в султанские покои сквозь открытые двери террасы. На ложе неподвижно лежал султан Орхан, и его широкая грудь вздымалась тяжело и часто.

Если бы лекари провели осмотр в столь поздний час, отметили бы, что болезненная бледность сошла с его лица; что веки его, прежде неподвижные, слегка трепещут, что дыхание, как и сердцебиение, участилось.

Султан Орхан оживал. Несмотря на все заверения лекарей в том, что надежды нет и что в скором времени он умрёт, повелитель одержал победу в долгой битве со смертью. Она отступила, а султан Орхан приходил в себя спустя долгие дни бессознательности.

Медленно его веки открылись, и тёмно-карие глаза рассеянно пробежались по высоким сводам потолка султанских покоев. Он слегка повернул голову влево и вздрогнул. Какая-то тень, имеющая очертания человеческого силуэта, медленно приближалась к нему.

Султан Орхан попытался пошевелиться, но тело не слушалось его. Всё, что он мог, — видеть и слышать.

Он видел, как из темноты в сияние лунного света вышла высокая и стройная женщина с длинными золотисто-русыми волосами. Её лицо было приторно-красивым, но его портила ухмылка, не предвещающая ничего хорошего. Ярко-зелёные глаза смотрели прямо на него, проникая куда-то глубоко внутрь, в глубины его разума.

Он слышал, как шелестит подол её зелёного платья. Слышал её тихие, мягкие шаги. Слышал своё тяжёлое, неровное дыхание, и её — невесомое и размеренное.

— Повелитель.

Карахан Султан поклонилась, а после медленно села на край ложа.

Её пальцы мягко и нежно пробежались по неподвижной руке повелителя — от запястья до плеча. После замерли над его лицом словно в нерешительности, но через мгновение невесомо поглаживали щеку, заросшую чёрной бородой.

Осознав, что повелитель не может двигаться, Карахан Султан смело приблизила своё лицо к его лицу, тем самым нависнув над ним.

— Вы пришли в себя, — её пронизывающий шёпот заставил повелителя поёжиться. — Жаль, не вовремя. Слишком поздно.

Султан Орхан попытался что-то сказать, но не смог и теперь хмуро смотрел на приторно-красивое лицо своей фаворитки, нависшее над ним.

— Прежде, чем я верну вас в объятия смерти, из которых вы с таким трудом вырвались буквально несколько минут назад, я хочу кое-что рассказать.

Карахан Султан переместилась и теперь полулежала рядом с повелителем на груде шёлковых подушек, продолжая пальцами легко и невесомо ласкать его лицо.

— С тех пор, как я оказалась в султанском гареме, прошло больше пяти лет. За все эти годы вы были со мной одну-единственную ночь, но госпожа удача была благосклонна ко мне, и я родила сына.

Моя любовь к сыну и к власти здесь, в султанском гареме, соединились в одно целое — в импульс. Он подтолкнул меня сначала к мечтам и амбициям, затем к созданию целого плана действий, и, в конце концов, к самим действиям.

Жаль, но выяснилось, что большая часть вашей семьи стоит у меня на пути. Раздумывая над тем, что делать, я отыскала средство, избавляющее от помех и тем самым расчищающее путь к власти. Яд.

Яд и ум — моё оружие. Действенное и надёжное.

Итак, первый пункт моего плана действий — шехзаде Сулейман. Избавиться от него мешала его мать, Гюльхан Султан. Также мои шпионы донесли, что и его главная фаворитка, Айсан-хатун, представляет угрозу, так как далеко не глупа.

Как известно, Гюльхан Султан видела в Хасеки Эсен Султан угрозу, потому, надавив на её калфу, я с лёгкостью спровоцировала Гюльхан Султан на поездку в Топкапы, целью которой была борьба с Эсен Султан. Помните, тогда ещё праздновались свадьбы Хюррем Султан и Фатьмы Султан?

От той же калфы я узнала кое-что, что вам будет интересно. Ваш первый ребёнок, шехзаде Ахмед, был отравлен по приказу Гюльхан Султан, которая не желала соперников для шехзаде Сулеймана и, разумеется, для себя самой.

Султан Орхан, услышав это, помрачнел, дёрнулся, но не смог пошевелиться или что-то сказать. Его тёмно-карие глаза выражали замешательство, страх и гнев.