Вперед, русичи!

Испытывая неловкость, Павел немного помолчал, а потом все же решился задать вопрос про Дашу. Честно говоря, он уже давно не верил, что таким путем сможет ее найти. Слишком непредсказуемым было поведение машины, переносившей его не только из века в век, но и в разные точки земли. Но и отступать перед самым концом путешествия не хотелось. Вопрос был только в том, следует ли ему вместе с охотником добираться до крепости, узнает ли он там что-то новое, или же прямо здесь сесть в кресло и перенестись в свой родной век. Но совершенно неожиданный ответ мужика положил конец его колебаниям.

– Девчушку-то? – переспросил тот. – Ту, которую Осип по весне еще подобрал? А ты откель знаешь?

– Да не знаю я, – взволнованно ответил Павел, – ищу я ее просто очень давно. Не верил уже, что и найду. Да и сейчас неясно, она это или не она? Вы уж расскажите, что знаете, – просяще закончил он.

Охотник не заставил себя долго упрашивать. И вот что узнал Павел из его рассказа…

Еще весной знакомый его, крепкий хозяин из Сростков, Осип Бедарев, подобрал на дороге, неподалеку от крепости, девчушку. Черноволосую, с карими глазами. Та, озябшая от весенней утренней прохлады, в одном ситцевом платье и странной обуви, стояла у дороги. Как там оказалась, кто такая и откуда шла – толком ничего не рассказывала. Вот и подобрал ее Осип, отогрел, накормил и домой привез.

– Так и живет с ним в Сростках, – закончил он. – По хозяйству управлять помогает. Он уж и рад не рад, ловкая да работящая. А вот кто такова, пока и не вызнал. А зовут как, не знаю – не любопытствовал. Ну, так что, твоя, что ль?

– Похоже, – возбужденно ответил Павел. Он внимательно, веря и уже не веря в удачу, слушал рассказ охотника. Не похоже было, что тот что-то выдумывает. Да и причин у него для этого не было. К креслу особого интереса не проявлял, особенно после того, как узнал, что само ездить оно не умеет. Задерживать его Амельяну тоже было ни к чему. Так что рассказывал он, видимо, то, что знал и слышал на самом деле.

Он даже видел девчушку эту. Но как Павел ни пытал, ничего, кроме «чернявенькая, кареглазая, шустрая да работящая», от того не добился. Да платье на ней было добротное, красивое, но больно легкое. На первый взгляд все сходилось.

– А как в эти Сростки попасть? – нетерпеливо спросил он, готовый действовать сию же секунду.

– Так мы же в крепость идем, – ответил мужик, разливая терпкий ароматный травяной чай, – а там завтра поутру и торговый караван отправится. Мимо Сростков не пройдем.

– А далеко дотуда?

– Завтра же там и будешь.

– Завтра! – обрадовался Павел. Он уже и считать перестал, сколько находится в путешествии. Все договоренные с Вадькой сроки давно прошли. А семь бед – один ответ. – А до крепости-то мы как с машиной доберемся? – спросил он, понимая, что без помощи охотника ему вряд ли справиться. Еще счастье, что наткнулся он на такого общительного и нелюбопытного человека. Охотник и сейчас с интересом поглядывал на суету возбужденного парнишки, но никаких вопросов не задавал.

– Мужики из сел в город поедут, с ними и доберемся, – коротко ответил он…

Так и получилось. Прошло немного времени, и вдали послышался тележный скрип, конский топот и негромкий людской говор. Амельян быстро договорился с крестьянами, на телегу погрузили кресло, шкуру, Павел с магнитофоном в руках вместе с охотником пошел пешком. Солнце уже поднялось довольно высоко, и на смену утренней свежести пришел летний зной.

Путь до города проходил без всяких происшествий. Павла лишь удивило то, что ни кресло, ни магнитофон, помимо брошенных любопытных взглядов, никакой реакции у крестьян не вызвали. Зато меховую шкуру они долго рассматривали, поглаживали руками, даже заспорили о качестве выделки и долго изумленно качали головой.

Бийск расположился на берегу реки. И чтобы попасть в него, пришлось спускаться по дороге, проложенной по довольно крутой стене обрыва. Сам город хорошего впечатления на Павла не произвел. Пыльный, грязный, с невзрачными домами, среди которых выделялись добротные купеческие постройки, по-видимому, последних лет. Он больше напоминал большое село в его понимании. Настоящим украшением его были, пожалуй, несколько нарядных церквей с золочеными куполами.

Ему, видно, еще и повезло, что попал он сюда не в дождливую погоду. Кругом сушь, но телега местами объезжала или с трудом выбиралась из непросыхающей грязи. Местность была прибрежная, низменная, болотистая. Как только попадали в тень, так донимали комары. Наконец телега остановилась у ворот какого-то дома.

– Приехали, – бросил Павлу охотник. – У Степана остановимся.

И они, поблагодарив крестьян, сняли с телеги кресло, положили на него шкуру. Амельян начал стучать в ворота, за которыми после громкого лая собак послышался чей-то глухой голос:

– Чего надо?

Ворота распахнулись, и в них появился двухметрового роста мужик с широченными плечами и топором в руке. От его сурового взгляда Павел даже оробел. Но тот, увидев охотника, вдруг радостно улыбнулся.