Вперед, русичи!

– Амельян? Никак с Морозовым опять собрался? Заходи! Новостями хоть поделишься. Плотничаю я тут, – добавил он, кивнув на топор. И тут же, обернувшись во двор, крикнул: – Варька! Накрывай на стол. Гости у нас.

На Павла он больше не обращал никакого внимания, приняв как само собой разумеющееся, что этот чудно одетый паренек – попутчик Амельяна. Затащив кресло во двор, они прошли в широкую светлую горницу. В доме уже хлопотали женщины, накрывая на стол. Помогала им девчушка лет двенадцати. Она ежеминутно бросала на Павла любопытные взгляды.

А тому было не до хлопот и суеты. В другое время он, конечно, был бы более внимателен даже к обстановке дома, ведь не каждый же день удается побывать в девятнадцатом веке. Но сейчас все его мысли были заняты тем, как быстрее добраться до Сростков, до той неизвестной девушки, которая так похожа на Дашу.

После обеда Амельян с хозяином ушли в город. Как понял Павел, часть каравана уже сегодня переправится через Бию, другая – рано поутру. И на рассвете тронутся в горы. Амельян, как сказал сам, пошел пристраиваться к делу. Он звал с собой Павла, но тот отказался, сославшись на усталость. На самом же деле он просто не хотел ходить по городу и своим видом вызывать удивление у окружающих. Да и на всякие расспросы отвечать не хотелось.

Ему отвели комнату в доме, но спать тоже не хотелось. Он так и бродил из угла в угол, торопил время, а оно, как всегда в таких случаях, тянулось очень медленно.

Дуняша, эта симпатичная хозяйская дочка, несколько раз как бы ненароком заходила к нему в комнату и, не в силах скрыть любопытства, пыталась вызвать его на разговор. Но в итоге и ее рассердила замкнутость странно одетого парня, и она оставила его в покое. А Павел и в город-то не пошел, опасаясь в первую очередь не взрослых, степенно скрывающих свое любопытство, а маленьких сорванцов, которых он во множестве заметил на улицах, еще когда входили в город. Отправление купеческого каравана к монголам было, конечно, большим событием для небольшого сибирского городка. И ребятня старалась успеть всюду. Стать одной из диковинок ему никак не хотелось.

День прошел без каких-либо событий. Лишь ближе к вечеру в дом вернулись Амельян, хозяин и еще какой-то мужик. Как понял Павел, именно в «его команде» предстояло ему и Амельяну отправляться в путь. И не странный костюм паренька, не машина времени, а все та же меховая шкура вызвала у Ефима – так звали мужика – восхищенный и даже завистливый взгляд.

Он долго мял ее в руках, цокал языком, а затем начал выспрашивать Павла, где он такую диковину добыл. И тот, чтобы отвязаться от назойливых вопросов, неожиданно для всех вдруг подарил ее Ефиму.

– Раз уж вместе едем, – сказал он, – берите ее себе. Дарю. Мне все равно тяжело с ней таскаться.

Мужик аж опешил от таких речей. Но тут же, схватив и сворачивая шкуру, рассыпался в благодарности.

– Вот спасибо-то. Вот хорошо-то. Оно, конечно, несподручно с такой поклажей таскаться. А я ее к делу пристрою. Тебе и местечка на телеге выделю, не сумлевайся. Ходок-то ты, видать, не знатный. Так что лучшее место будет. Уж я своему слову хозяин.

Приговаривая, Ефим, забыв о своих вопросах, быстро засобирался из дома, боясь, как бы странный парнишка не передумал.

– Царский подарок, – хмуро заметил Амельян и неодобрительно покачал головой, глядя на Павла. Он понимал, что шкура эта диковинная дорого стоит, и в любом другом случае вмешался бы, чтобы остановить парнишку и не допустить такой сделки. Но не хотелось с самого начала ссориться с Ефимом, морозовским приказчиком, под началом которого ему предстояло работать. А на шкуру он и сам поглядывал, охотник он был опытный, а такого зверя еще не видывал.

Это и было, пожалуй, единственным событием, запомнившимся Павлу за весь долгий день. Спать он улегся рано и, хотя долго не мог заснуть, встал еще потемну, до петухов, когда только начали подниматься Амельян и хозяин дома. Но, придя с ними на берег, он увидел, что переправа каравана идет полным ходом. А наблюдают за ней, наверное, полгорода. Подошел Ефим, по его указу кресло уложили на одну из телег, отправлявшуюся с очередным плотом.

На переправе работали расчетливо и слаженно. Плоты с грузом, отправляемые с правого берега, ровное, но быстрое течение реки выносило к левому берегу как раз в том месте, где уже стояла на телегах и навьюченных лошадях переправленная накануне часть каравана.