Впервые в Москве. От долетописных времён до конца XVI столетия

Но это было потом, а тогда свидетели нашествия Тохтамыша не могли простить великого князя. Ореол, приобретённый Дмитрием Донским на Куликовом поле, сильно поблёк. «Но великий князь, – писал Карамзин, – чистый в совести пред Богом и народом, не боялся ни жалобы современников, ни суда потомков». Потомки, как известно, оказались более снисходительны.

Бабий городок. Есть в центральной части Москвы местечко с необычным названием. Это два маленьких переулка: 1-й и 2-й Бабьегородские, в просторечии Бабий городок. Справочник названий московских улиц так объясняет эти названия. Первое: при укреплении в XVIII веке набережной Москвы-реки сваями их забивали с помощью баб – тяжёлых дубовых колод. Второе: в 1382 году на этом месте женщинами был задержан передовой отряд хана Тохтамыша. Это, конечно, легенда, но она дала повод нашей современнице Эдде Меньшениной написать поэму «Сказание о Бабьем городке».

Итак, в подмосковном селе узнают о приближении татар. Начинается паника, но женщин вдохновляет на сопротивление врагу вдова некоего охотника:

Ну, бабы, лихо пережить
Судил нам Бог, видать.
Ордынцы станут всех узить,
Полон придут имать.

Хоть бы детишек поспасать,
Забьют ведь всех подряд.
Икону время подымать, —
Старухи говорят.

– Икону, бабоньки, потом —
Что зря поклоны бить?
Мы не дадимся им живьем.
А ну – пошли робить!

Сыскался бабий командир,
Лихая голова —
Варвара, с детства из задир,
Охотника вдова.

Замоскворечье поднялось
На стройку городка.
Откуда в бабах что взялось —
Глаз остр, рука крепка.

К посаду брёвна подвезли,
Крутой копают ров,
Из всех избёнок нанесли
Ведерных чугунов.

Попробуй сунься, басурман,
Ошпарим кипятком.
А кто уж больно будет рьян —
Попотчуем кольём.

С кремлёвских стен дивится люд:
Что там у них за гам?
А стены городка растут
Не днями – по часам.

Но вот с церковных колоколен города москвичи увидали врага и подняли тревогу:

На колокольнях звонари
Ударили в набат.
У баб всё дрогнуло внутри,
Но ничего, стоят.

С ордынской дали шёл отряд,
Видать, передовой.
И вдруг – новёхоньки стоят
Ограды под Москвой.

Решили: завтра воевать,
Коней поить ведут.
А подошли поближе – глядь,
Одни бабёнки тут.

Вот грянул хохот, будто вспять
Пошла в реке вода:
– Из баб одних на стенах рать!
Да где уж вам, куда!

Чуть не попадали с коней,
До коликов смеясь:
Аль уж совсем извёл парней
Великий русский князь?

Обидно бабам на селе:
Ордынский смех не в честь.
– А ну-ка сунься, кто смелей,
У нас и вилы есть.

Ордынцы снова за бока,
От смеха стон стоит.
И, отдышавшися слегка,
Их главный говорит:

– Ну что ж, красавицы, война
Не выйдет в этот раз.
Нам ласка женская нужна,
Примите в гости нас.

Мы вас богато угостим,
Подарки принесём,
Селу ничем не повредим,
Смирёхонько войдём.

Варвара сразу смекнула, что первыми на женские ласки покусятся сотники ордынцев, и решила обезглавить передовой отряд татар, согласившись принять гостей. За богатым столом, устроенным женщинами, татары, непривычные к зелью, опились, и хозяйки порешили «гостей». Утром со стен города они побросали в стан ордынцев головы их главарей.