Впотьмах

– Ну и хорошо... – мужчина закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен. Мог бы и ничего не говорить – я б ничуть не расстроилась. Хотя, надо признать, он меня озадачил.

Эжа я разбудила лишь тогда, когда у меня не осталось сил бороться со сном. Коротко рассказала ему о тех звуках, которые ранее доносились из-за стены и все еще доносятся снаружи, а заодно и тех словах, что мне сказал Лесовик. К счастью, голова у меня болела уже не так сильно, но от непонятного давления и часто накатывающих панических атак я так и не избавилась. Состояние было такое, что хоть волком вой.

– Теперь понятно, что не одному мне так паршиво... – подосадовал Эж, потирая виски. – Голова раскалывается... Говоришь, это началось не сразу?

– Нет, вначале казалось, что рядом ходят звери – во всяком случае, до меня доносились их голоса. А теперь наступила тишина, только вот она какая-то на редкость неприятная.

– Так, посмотрим... – Эж подошел к плите, закрывающей вход, и положил на нее свою ладонь. Судя по нахмуренному лицу, молодому человеку что-то очень не понравилось.

– Подойди сюда... – кивнул он мне. – И положи свою руку на этот камень.

Говоря откровенно, сейчас мне больше всего хотелось спать, а вовсе не шевелиться лишний раз, но Эж не стал бы звать меня понапрасну. Вздохнув, поплелась к входу, но когда положила свою ладонь на камень, то от неожиданности сразу же отдернула руку – плита была не просто холодной, а, можно сказать, ледяной. Такое впечатление, будто плита насквозь проморожена зимней стужей.

– Что это?.. – я растерянно посмотрела на Эжа.

– Это значит, что мы находимся в очень опасном месте... – хмуро ответил тот. – Теперь я понимаю, отчего наш проводник так торопился добраться сюда до захода солнца.

– Зато я ничего не понимаю.

– Дело в том, что в этом мире по ночам и своих укрытий выходят не только хищники, но и иные сущности. Кстати, с одной из них мы уже встречались.

– Когда?.. – от усталости и боли в висках я плохо соображала.

– Ночью в Тарсуне, когда мы увели из храма нашу беглую парочку, и шли по улицам города. Их называют ночными призраками.

Верно, было такое! Тогда мы увидели полупрозрачную колышущуюся фигуру человека, которая по воздуху скользила к нам. Помнится, тогда меня больше всего испугали ярко-красные глаза этого... существа, которыми оно смотрело на нас. А еще это призрачное создание явно стремилось напасть на кого-то из нас. Отогнал это существо Эж, бросив в него серебряную монету...

– А почему ты думаешь, что здесь...

– О таких созданиях в тюремной камере шло немало разговоров... – Эж вновь приложил руку к плите. – Многое в рассказах о них, конечно, привирали, но и того, что есть в действительности, хватает с лихвой. Они, эти существа, выходят из своих нор и укрытий только по ночам, ищут тех, у кого можно забрать тепло и жизнь, причем предпочитают охотиться не на животных, а на людей. Почему на людей? Видимо, они вкуснее, да и сил от человека можно забрать куда больше, чем от животного. Именно потому, там, снаружи, в данный момент находится немало гм... оголодавших сущностей, мечтающих вцепиться в нас, грешных. С одиночными призраками еще можно справиться, но если навалятся кучей, то ни о каком спасении и речи быть не может. Рискну предположить, что в данный момент за стеной находится целая толпа этих омерзительных созданий, которые пытаются пробиться сюда. Знаешь, почему нам сейчас так плохо? Просто те, что сейчас находятся по ту сторону плиты – они воздействуют на нас, пытаясь оглушить, подчинить, вытащить наружу.

– Но этот холод...

– А разве не ясно?.. – перебил меня Эж. – От этих сущностей всегда веет могильным холодом, и без человеческого тепла им не прожить. На Земле подобных тварей в старину относили к числу тех, кого называют нечистью. Но наш мир – он где-то очень далеко, а здешняя нечисть – это куда более неприятный вариант того, что мы знаем по нашим старым сказкам и бабкиным страшилкам. Если сейчас кто-то из нас окажется снаружи, то очень скоро от него останется только скелет, обтянутый кожей.

– Совсем как вампиры.

– Что-то общее есть... – согласился Эж. – Только вампиры пьют кровь, а эти сущности выпивают тепло, жизнь и душу.

– А как же люди от них спасаются?

– Разве не ясно? Днем эти твари не показывается – дневной и солнечный свет для них губителен, а ночью люди закрывают все окна и двери в своих жилищах. Конечно, простое окно от такой твари не спасет, и потому-то даже в доме у самого последнего бедняка серебряная стружка или серебряная пыль вделаны в оконные рамы и дверные проемы. Без таких мер безопасности тут не выжить. Так что главное оружие против здешней нечисти – это серебро.

– Погоди... – испугано прошептала я. – А если те, что находятся за стеной... Вдруг они сюда проберутся?

– Это вряд ли... – покачал головой Эж. – Конечно, те, что извне пытаются сюда забраться – нервы они нам, конечно, помотают, да и отдохнуть не дадут, но внутрь не проберутся.

– Мне бы твою уверенность!

– Так это же очевидно!