ВПЗР: Великие писатели Земли Русской

– Уехать? Я в 1998 году закрыл швейцарский контракт и не стал подавать на постоянное место…

– Это ты потому, что язык не выучил.

– При наличии русского языка и швейцарского паспорта ты обеспечен работой там пожизненно. Но – ты там гость, а здесь ты свой, хорошо тут или плохо, неважно. В гостях хорошо, если ты ненадолго… В общем, жить хорошо здесь, а отдыхать – там.

Литература в двух словах

– Теперь ты мне должен рассказать о том, какова сегодня русская литература, что с ней происходит и какие в наличии процессы.

– Скажу так. Время направлений кончилось, началось время стилей. Тебе сподручней писать так – пиши так, удобней этак – значит, пиши этак. Тебе завтра захотелось поменять жанр – прекрасно, меняй. Раньше были писатели-деревенщики, были городские. Были почвенники-западники, были реалисты-модернисты, эссеисты, критики и кто угодно. Сегодня это все умерло.

– Очень интересно. И фикшн сегодня не хуже нон-фикшена.

– Не хуже. Короче, было множество форм, куда ты отливал содержание. А теперь – было бы что отлить, а форма любая.

– Как хочешь, так и лей.

– А дальше тебя должны признать. Или не признать.

– Да и всегда у любого есть утешение – потомки оценят! А эти мудаки современники, они не в состоянии…

– Вот Быков, который постоянно ищет себя в разных формах. Где-то находит, где-то теряет. Наше дело выбирать – и я выбираю у него «Пастернака». И его роман «Списанные», над которым ему неплохо было бы еще годик посидеть. Кучерская, – у нее есть хорошие книжки. Правда, она не живет на них, но они достаточно большими тиражами выходят. Несколько вещей Андрея Дмитриева входят в короткий список – «Закрытая книга» например. Несколько вещей Прилепина – раннего. «Патология» в меньшей степени, «Санькя» в наибольшей, «Грех» в наименьшей. Один роман Сорокина – «Очередь» называется. Прекрасный был роман… Что ж до «Дня опричника»… хорошо, конечно, что человек после пятидесяти вдруг понял, что есть какая-то связь между окружающей жизнью и его судьбой. Но можно б и пораньше это понять. Конечно, Тимур Кибиров, Сергей Гандлевский. «Советские песни» Рубинштейна хороши. Его эссе считаю выдающейся прозой. Тут какая проблема вообще? Как говорил Гёте Эккерману: «Что с современными людьми происходит? Ни у кого нет мужества дожить до старости». Вот и у нас сегодня ни у кого нет замаха стать великими! Книжки есть, а замаха нет.

– А наши старики-классики? Васильев – Битов – Искандер?

– Мы про историю литературы говорим – или про то, что происходит сию секунду? Мы говорим про книжки, а не про людей.

– Но и старики пишут.

– Люди есть могучие, – но мы же о книжках.

Великая книга о великой стране

– Все-таки давай вернемся к русскому концу света. Ты ушел от ответа, а зря. Ведь нету же сценариев сохранения России? А позитивный сценарий – это ее разделение на несколько Россий. Желательно без катастроф и войн.

– Без катаклизмов невозможно распасться – такого не бывает!

– Привет, а СССР?

– Это Россия не заметила катастрофы. Не захотела заметить! А у тебя же афганская граница приблизилась! Таджикистан сожжен! У меня, между прочим, мама покойная последние несколько лет жила с таджикскими сиделками. Мы просто их не считаем за людей, а я с ними постоянно разговаривал. Это мы обошлись малой кровью, потому что нам повезло. А у них нет ресурсов, и потому – минимальный уровень цивилизации. Другое дело, что страна была обречена к моменту распада… Австро-Венгрия готовилась к развалу, но и то кончилось мировой войной… У России есть еще шанс не развалиться и переработать в нацию то разнородное население, которое есть здесь. И главный политический институт тут – школа! Главный политический предмет – литература!

– Ну тебе видней. Ты все-таки закончил пед.

– Да, закончил. И главное, чем я сегодня занимаюсь – пишу школьные учебники. Для 10-го класса я давно уже сделал, десять изданий вышло. А теперь для других классов пишу. Учебники – единственный всеобщий институт, который остается. ТВ теряет влияние, потому что, слава тебе господи, мы вступаем в эпоху дробного информационного мира.

– А как ты пропихиваешь учебники? Небось каждый бы хотел издаться миллионными тиражами, да с госзаказом. Не зря в издательстве «Дрофа» застрелили начальника, делили рынок выгодных книг.

– Я как раз в «Дрофе» издаюсь. Там застрелили дважды коммерческих директоров, после чего издательство было продано один раз, потом другой. Это никак не было связано с изданием учебников, а связано было с переделом бизнеса. Я же не в бизнесе, я просто приношу тексты. Дальше – рецензии, скандалы, скучнейшая работа. Тебе присылают 55 замечаний, и выясняется, что их писали авторы других учебников. Ты отвечаешь на все это, объясняешь, что в восьмидесяти случаях из восьмидесяти одного достаточно заменить одно слово, – и разбирательство и выяснения затягиваются на долгие годы. Денег это на самом деле не приносит.

– Не приносит денег – если сравнивать с телевизором.

– Да, если сравнивать с телевизором.