Врачебная тайна. Жертвы и жрецы COVID-19

Вот сейчас, если мы хотим переломить ситуацию, клиническая часть — я о ней говорю, и часть, которая касается вот тех карантинных мер, которые есть. Нужно сказать, что Москва имеет потрясающие примеры, как бороться с этой болезнью. Вот, скажем, «коммунарка», я не побоюсь этого слова, но мне пришлось работать в разных структурах — немецких, французских, и американских и не в этом дело. Но больница, которая есть в Москве, — «коммунарка», — а это, я считаю, одна из лучших больниц в Европе.

Москва имеет центр по борьбе именно с коронавирусом у беременных женщин, и Курцер, глава этого центра, он демонстрирует потрясающий уровень организованности. Поэтому Москва должна этим делиться, понимаете, от Москвы требуется вот такое методическое руководство и помощь другим регионам, как это сделать и демонстрировать высокий (не понятно слово).

Итак, уважаемый Владимир Владимирович, уважаемые коллеги, в моём коротком выступлении я хотел бы побудить наше врачебное сообщество в первую очередь к тому, что нужно менять парадигму. Парадигма состоит в том, чтобы правильно оценивать начальные фазы болезни. И в начальных фазах болезни Россия имеет то, чего не имеет мир, — она может назначить комбинированное лечение гелием, оксидом азота, это имеется только в России, это то, что мы можем сделать. Поэтому Запад эту научную информацию выудил и поток пошёл из Вашингтона, из Джона Хопкинса, из Берлина и так далее, и так далее.

И мне кажется, сама тактика ведения больных с пневмонией под копирку, как это мы делаем с больными, которые переносят инфаркт миокарда. Но другой временной интервал — там не надо снимать электрокардиограмму. Ну то, вот о чём уже говорилось, обязательно мониторировать кислородный голод. И ночь коварная, у больного с пневмонией самый коварный период — это ночь, потому что ночью нарастает гипоксимия и вот в этот период идёт повреждение тканей. Поэтому мониторировать надо насыщение ткани организма человека кислородом в ночные часы. Цифры! 90 % — алярм! Не надо допускать до шокового лёгкого. Это всё реальные такие вещи, которые могут быть.

Вот я думаю, что это действительно очень важно — мы многое изменим и вот эта проблема, которую мы обсуждаем, она конечно повлияет и на медицинское образование, на структуру. Вот (усмехнулся) знаменитый наш гинеколог-акушер, Курцер, он говорит; «Я гинеколог-акушер, но я должен знать инфекционные заболевания, я должен знать эпидемиологию, я должен знать лёгочно-сердечную реанимацию (посмеивается)», — и так далее, и так далее. Новая модель врача. Знаете, и сегодня мы эти вывода должны делать и закладывать.

Что делают американцы? Американцы, понятно, они очень активно обсуждают, идут потрясающие образовательные программы. Я прошёл несколько курсов американских центров, готовясь и к встречам, и к чтению лекций, и так далее.

Аналогия с больными с сахарным диабетом. Больной сахарным диабетом утром делает укол, получает капельку крови, наносит на площадку диагностическую и выскакивает у него цифра сахара в крови. Они эту технологию теперь перенесли на коронавирус — капля крови, на диагностическую площадку и человек не выходит — он дома остаётся. Но он понимает, что есть. Вот задача, которую нужно поставить перед нашими учёными. Не вот эти, какие-то скоростные, какие-то там диагностические тесты — это важные вещи и так далее. Надо использовать современные подходы научного знания, которое поможет нам это сделать.

Вас, конечно, интересуют вот сроки, ну это неблагодарная задача перед каждым из нас, которая стоит, но давайте вернёмся к тому, что было в 2002 году — как долго это протекает? Это протекает 3,5 месяца. Возьмём ситуацию 2012 года — 3,5–4 месяца. Если мы говорим, что мы в России стартовали как бы с конца февраля-месяц, ну и с середины, может, февраля и так далее. То это как бы есть законы эпидемиологической волны — в этот период она проходит и так далее.

Но чего я опасаюсь? Вы знаете, вот сейчас начинается период аллергических заболеваний — принозы (?), особенно первая половина мая будет очень много, вот, допустим, в Москве порядка 20–30 % населения Москвы — это люди, которые страдают аллергией, которая придёт. А симптомы те же самые. Понимаете, вот сейчас срочно надо обучить врачей, чтобы они понимали и не пошли по ложному пути, что это коронавирус, а это на самом деле немножко другая ситуация.

Экспертам, лидерам, принадлежит большая роль — эксперты и лидеры должны просматривать все истории болезней, каждый больной должен быть в фокусе именно экспертов. Если мы такую ситуацию создадим, я должен просто уверить вас, Владимир Владимирович, что нам будет достаточно трёх-четырёх недель для того, чтобы, по крайней мере, наши пациенты, ну, минимизируем, допустим, и тяжёлых больных и довести до минимума смертельный исход от этой болезни.

Спасибо большое!»