Врачебные тайны дома Романовых

Было произведено медицинское освидетельствование больного через курганского окружного врача Малинина, признавшего, что все врачебные средства, применявшиеся им для излечения, оказались бесполезными. В июле 1837 г. был освидетельствован лейб-хирургом Его Императорского Величества, проезжавшим через Курган с Его Императорским Высочеством наследником цесаревичем. Сохранился подлинник свидетельства И.В. Енохина: „Г. Розен имеет, как должно полагать по роду насилия и припадков (симптомов. — Б.Н.), кои он первоначально имел, вывих бедра вперёд, несовершенный. Наклонное положение больного, бывшее после падения, отклонение больной ноги от здоровой кнаружи (хотя головки вывихнутой ноги нельзя ощупать под излучиной лонных костей) достаточно уже таковой вывих обозначают. Посему (поскольку. — Б.Н.) вывих застарелый, то прежде вправления оного больного нужно к вправлению приуготовить посредством всеобщих тепловатых ванн и мягчительных втираний в верхнюю часть бедра, потом посредством полиспаста должно произвести надлежащее вытягивание ножной конечности, вытягивая оную дотоле излегка, пока не будет равна со здоровой ногою, тогда уже движением бедра вверх и кнаружи стараться должно ввести головку бедра в вертюжную (вертлужную. — Б.Н.) впадину“».

К сожалению, заключение И.В. Енохина не помогло бедняге А.Е. Розену, и он так и отправился служить на Кавказ на костылях.

После этой поездки И.В. Енохин был отчислен от гвардии и назначен на штатную должность врача при Александре Николаевиче, в которой находился в течение последующих 26 лет, постоянно сопровождая его в поездках по России и за границей.

Как пишет П.В. Долгоруков, «сначала нелегко было Енохину на придворном поприще. Начальником двора находился в то время сумасшедший генерал Кавелин. Однажды во время своего первого заграничного путешествия Александр Николаевич в Копенгагене имел небольшой припадок лихорадки. Кавелин взбесился, обратился к Енохину и, почти показывая ему кулак, закричал: „Чтобы завтра Его Высочество был здоров! Если завтра его высочество не выздоровеет совершенно, то я тебя пошлю на гауптвахту здесь же, в Копенгагене!“ Любопытно, — отмечает П.В. Долгоруков, — что на другой день Великий князь был здоров…» П.В. Долгоруков приводит и другую подробность: «Цесаревичу очень хотелось провести зиму 1838–39 годов за границей, а Николай Павлович требовал непременного возвращения его в Россию; Енохин взялся уверить и уверил грозного государя, что здоровье Александра Николаевича непременно требует провести зиму в Риме, что иначе у него может сделаться чахотка, и цесаревичу разрешено было провести зиму в Риме. Этой услуги, — пишет П.В. Долгоруков, — Александр Николаевич никогда не позабыл. Будучи Великим князем, он всякое утро пил кофе с Енохиным. Став императором, он продолжал ежедневно приглашать Енохина пить с ним кофе по утрам».

Об определённых трудностях во взаимоотношениях И.В. Енохина с придворным миром могут в некоторой степени свидетельствовать краткие и не расшифрованные до сих пор заметки в дневниках В.А. Жуковского: «Сцены Енохина с докторами», «Геройство и трусость Енохина».

Путешествуя с наследником по странам Европы, Енохин, как об этом можно судить по упоминавшемуся дневнику В.А. Жуковского, принимал участие в приёмах, торжествах, посещениях музеев, театров, художественных галерей и выставок. Как член свиты наследника, он был удостоен многих иностранных орденов (такого количества иностранных и отечественных орденов, как у Енохина, не было, кажется, ни у одного из российских медиков) и членства во множестве научных и ненаучных обществ. Но самое главное заключалось в том, что пребывание за границей он использовал для встреч с образованными врачами многих стран Европы, стараясь лично от них узнавать о каждом новом шаге науки, и, таким образом, держал себя на уровне современного научного знания.