Врачи-убийцы. Бесчеловечные эксперименты над людьми в лагерях смерти

Личный врач Гиммлера с 1933 года, президент Немецкого Красного Креста, руководил медицинской службой на Олимпийских играх 1936 года в Берлине. С типичной для нацистов тягой к суперлативам (другими словами, словам в превосходной степени), его назначили «верховным клиницистом» СС и полиции. Иными словами, для этого врача с такими модными титулами не было никаких сомнений в его компетентности.

Он был убежден: сульфаниламиды не оказали бы никакого влияния на состояние Гейдриха.

Он был убежден: хирурги сработали правильно.

Убежден: «другой» врач Гитлера ничего в этом не смыслил.

Как бы то ни было, когда Гиммлер приказал провести эксперименты по проверке эффективности данных препаратов, Гебхардт не дрогнул: это слишком хорошая возможность реабилитировать себя, какими бы ни были результаты… тем более если сульфаниламиды окажутся неэффективными.

Как узнать, могут ли лекарства предотвратить гангрену, развитие инфекции после ранения или перелома, полученных на поле боя?

Для этого прагматичного человека было только одно решение: искусственно воссоздать раны и заразить их бактериями. Затем остается только назначить части этих подопытных кроликов сульфаниламиды. А другим не давать ничего. «Науке» оставалось лишь наблюдать за последствиями для «маленьких кроликов» в Равенсбрюке…

Герта Оберхойзер хотела стать хирургом: ей предоставилась возможность «войти в операционную», ассистируя этим господам.

Господа говорили отбирать – она отбирала; говорили анестезировать – она анестезировала. Гебхардт был в восторге. На Нюрнбергском процессе он говорил о женщине, ставшей его протеже:

Она ухаживала за больными так благородно и с такой добротой, что я обратил на нее внимание, когда она делала им перевязки.

Колеблешься между возмущением и отвращением, когда узнаешь, как наносились раны, которые Герта маскировала. На самом деле эти «вмешательства» кажутся просто немыслимыми.

Кости ног дробили молотком. Затем раны заражали стафилококками, стрептококками с помощью кусочков дерева и осколков стекла – всего, что могло попасться под руки этим хирургам.

Куски костей ног длиной в несколько сантиметров удалялись, после чего все оставляли как есть… иногда добавляя металлические пластины.

С какой целью? Испытать лекарства. Убедиться, что кость не может регенерировать без оболочки – надкостницы.

Никакого морфия для «маленьких кроликов», только страдания, ужасные, которым не было конца: как только раны заживали, подопытных снова отправляли в операционную для второй, третьей или шестой операции.

Одна из жертв рассказывает о длительном ужасе, который пережила она и ее товарищи: