Врачи: Восхитительные и трагичные истории о том, как низменные страсти, меркантильные помыслы и абсурдные решения великих светил медицины помогли выж

В то же время в волне удачи, подхватившей Уильяма Мортона, тонул Гораций Уэллс. Уже через неделю после возвращения из Франции он опубликовал свою единственную самостоятельную работу по анестезии под названием «История применения окиси азота, эфира и паров других газов», которая содержала собранные им свидетельства. Оригиналы подтверждающих писем он отправил в Париж на рассмотрение академии. Но ни письма, ни поездка в Париж, ни его сочинение не изменили ситуацию к лучшему. В январе 1848 года, оставив в Хартфорде свою жену и ребенка без средств к существованию, Уэллс, к тому моменту обезумевший от несправедливости, с которой обошлась с ним судьба, переехал в Нью-Йорк, решив продолжить свои эксперименты с окисью азота, эфиром и хлороформом. Анестетические свойства последнего открыл в ноябре 1847 года Джеймс Янг Симпсон. В издании New York Evening Post 17 января 1848 года появилось рекламное объявление, в котором говорилось, что «Г. Уэллс, хирург-стоматолог, первооткрыватель летеона, переехавший в Нью-Йорк, безвозмездно даст рекомендации по использованию хлороформа, окиси азота и летеона при удалении зубов в период с 10 часов утра до 3 часов дня в доме 120 на улице Чэмберс в западном Бродвее».

Не прошло и четырех дней, как человек, который изобрел анестезию окисью азота, в свой тридцать третий день рождения был брошен в городскую тюрьму Томбс за то, что облил серной кислотой нескольких дам легкого поведения, работавших на Бродвее. Похоже, он достиг крайней степени деградации.

Но был еще один последний трагический акт драмы; эпилог, ирония которого только подчеркивает всю гнусность этой истории. 22 января 1848 года Гораций Уэллс, который в результате экспериментов с хлороформом стал наркоманом, надышался этой смеси из полученной контрабандой бутылки почти до состояния бесчувствия и покончил с жизнью, перерезав бритвой большую артерию в левом паху. В камере он оставил письмо:

Я снова беру перо, чтобы выразить то, что я должен сказать. Великий Бог! Как такое могло случиться? Неужели все это не сон? Сегодня к 12 часам меня не станет. Да, даже если бы меня завтра освободили, я не смог бы жить, когда все считают меня злодеем. Видит Бог, это не так… О, дорогие мои жена и дитя, которых я оставляю в нужде без средств к существованию, – я бы жил и работал для вас, но это невозможно, потому что, если я не умру, я превращусь в маньяка. Я чувствую, что уже стал им.

И вот эпилог. Во время своего бесполезного визита в Париж Уэллс подружился с американским дантистом К. Старром Брюстером, который помог ему представить его дело двум академиям и Парижскому медицинскому обществу. Спустя двенадцать дней после самоубийства Уэллсу пришло от Брюстера письмо, которое прочла его безутешная вдова:

Мой дорогой Уэллс: только что я вернулся с заседания Парижского медицинского общества, где его члены проголосовали за то, что Горацию Уэллсу, проживающему в Хартфорде, Коннектикут, Соединенные Штаты Америки, принадлежит честь успешного открытия и первого благополучного применения паров или газов, посредством которых хирургические операции могут выполняться без боли…

Итак, великомученик за открытие анестезии Гораций Уэллс получил признание, которое пришло слишком поздно, чтобы спасти ему жизнь или пролить бальзам на его измученную душу.

Возможно, из-за смерти Уэллса руководство центральной массачусетской больницы приняло решение развеять мрачный туман вокруг этого дела, подготовив официальную историю полемики, в которой претензии всех участников были рассмотрены и проанализированы. Доклад написал Ричард Генри Дана – младший, сделав однозначное заключение: совет попечителей больницы считает, что первооткрывателем эфирной анестезии является Уильям Мортон. Статья и мемуары Мортона, написанные для Французской академии наук, были напечатаны в периодическом издании Litter’s Living Age 18 марта 1848 года.

Совет пошел еще дальше. Его участники выделили тысячу долларов в качестве гонорара молодому человеку, которого они признали одним из величайших благодетелей человечества. Приветственный адрес заканчивался следующими словами:

К этой записке мы также прилагаем подписную книжку в шкатулке. Среди подписей вы найдете немало имен самых известных своими достоинствами и талантами сотрудников; в ней также расписались на память все члены попечительского совета. Мы уверены, что вы высоко оцените эту первую награду, хотя и незначительную, в качестве благодарности от ваших сограждан. Ваши покорные слуги искренне желают вам впоследствии получить адекватное вознаграждение от соотечественников.