Враг (ЛП)

  Снова пошел дождь, и Виктор ускорил шаг, чтобы не отставать от окружающих его пассажиров. Никто не обращал на него никакого внимания. На первый взгляд он знал, что выглядит точно так же, как они — плоть и кровь, кожа и кости, — но он также знал, что на этом сходство заканчивается.

  Знаешь, что делает тебя особенным? кто-то однажды сказал ему. Такие люди, как ты, как я, мы берем в себя то, чего нет у других, и заставляем это работать на нас, или мы остаемся в стороне и позволяем этому уничтожить нас.

  И он провел свою жизнь, делая именно это, заставляя это работать на себя. Но его тщательно поддерживаемое существование распалось шесть месяцев назад, и в следующем водовороте он фантазировал об уходе на пенсию, о попытке устроить себе нормальную жизнь. Глупая надежда, но это было тогда. Теперь, даже если бы Виктор захотел, у него не было шансов отказаться от того, чем он зарабатывал на жизнь.

  Он знал, что его новый работодатель уволит его навсегда, если он попытается.

  ГЛАВА 3

  Тунари, Румыния

  Из умывальника поднимался пар. Виктор перекрыл горячий кран и опустил бритву в воду. Он уже использовал ножницы, чтобы подстричь бороду, и сбрил щетину — сначала шею, затем щеки, подбородок и, наконец, верхнюю губу. Он был медлителен, осторожен. Он не мог позволить себе ходить с порезом или сыпью после бритья. Намазав кожу бальзамом после бритья, он использовал набор машинок для стрижки, чтобы подстричь свои черные волосы ровно на полдюйма.

  Когда он закончил, он заметно отличался от человека, который предположительно останавливался в номере 1312 Гранд Плаза. Синие контактные линзы и безрецептурные очки, которые он носил, были утилизированы перед заселением в его нынешний отель. Это было оживленное заведение, расположенное недалеко от международного аэропорта Отопени. Слишком заняты, чтобы кто-либо мог заметить, что один конкретный гость зарегистрировался с более короткими волосами и без бороды. Виктор не особо верил в искусную маскировку. Если их не подготовил гример, они редко были полностью убедительны, особенно с близкого расстояния. Парики и отслаивающийся латекс скорее привлекали внимание, чем отвлекали его.

  Он выполнил интенсивную тридцатиминутную тренировку, состоящую из упражнений с собственным весом и растяжек. Вымывшись, Виктор сел за маленький письменный стол в спальне. Он взял 9-мм пистолет P226 SIG Sauer, разобрал его, методично почистил и снова собрал оружие. Пистолет был уже чистым, из него ни разу не стреляли, но он расслабился, сделав что-то такое знакомое.

  Его работодатель из ЦРУ поставил SIG, как и винтовку, — Dakota Longbow. Оба ждали в багажнике простого седана, оставленного для него на стоянке длительного пребывания в Otopeni International.

  Хотя Виктор должен был признать, что его работа значительно облегчалась из-за того, что ему не приходилось искать и перемещать собственное оружие, он обнаружил, что удобство перевешивается чувством контроля, от которого он отказывался при этом. В течение многих лет он не отвечал ни перед кем, кроме самого себя, полностью полагаясь на свои силы. Теперь, будучи зависимым от любого человека или организации, он ощущал себя гирей, прикованной к его лодыжке.

  Что еще более важно, это подвергло его гораздо большему риску. Его работодатель не только знал, кого и когда он собирается убить, но и как и где он подобрал для этого инструменты. Имея такую информацию, можно было бы проложить путь прямо через его оборону.

  В настоящее время у него не было другого выбора, кроме как делать все по-своему. Условия его работы требовали, чтобы он делал в точности то, что говорят, когда говорят. В свою очередь, ему хорошо платили, а его куратор из ЦРУ создал барьер между Виктором и некоторыми сторонами, включая остальную часть ЦРУ, которые могли чрезвычайно усложнить его жизнь, прежде чем погасить ее. Виктору также было запрещено брать контракты из других источников, и до сих пор он соблюдал это условие. Его дни фриланса закончились. Теперь он был подрядчиком ЦРУ. Расходуемый актив. Не более чем раб с ружьем.

  Его левая рука болела, и он осторожно потер ее. У него было два тонких шрама — его самые последние добавления — один на верхней части предплечья, а другой ниже, где лезвие вонзилось в его плоть. Она хорошо зажила, без потери подвижности, и косметический хирург позаботился о том, чтобы шрамы были минимальными, но иногда рана все еще причиняла ему боль.

  Протокол требовал, чтобы окна оставались закрытыми и запертыми, а ставни, жалюзи или шторы всегда были закрыты. Поэтому, чтобы выглянуть в окно, Виктор смотрел сквозь узкую щель между портьерами. Это дало ему узкий взгляд на внешний мир — проблеск мира, от которого он отказался и который никогда не сможет вернуть.

  Когда он понял, что думает о ком-то, кого, по его словам, он должен забыть, он достал из мини-бара маленькую бутылку водки и выпил ее. Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы не иметь другого.