Враг (ЛП)

  Петренко плюхнулся на стул. Он пожал плечами и жестикулировал, собираясь с мыслями. «Мы только начали переговоры, когда погас весь чертов свет. Я думал, что это ничего. Может предохранитель. Но не более чем через тридцать секунд мои люди начали умирать. Черт возьми, Томаш, кто-то пытался меня убить. В моем родном городе. Мне пришлось вылезти через окно, чтобы уйти. Послушайте, — он указал на свои запястья, которые были покрыты легкими царапинами там, где его задела разбитое стекло, — я чуть не покончил с собой в процессе.

  Бурлюк сунул ингалятор обратно в карман и сел в кресло напротив Петренко. — А Ямут?

  'Что насчет него?'

  Бурлюк погладил бороду. — Он тоже сбежал?

  'Он ушел. Ни один из его телохранителей этого не сделал. Он привел с собой шесть человек. Ты можешь в это поверить? В то время меня бесило такое неуважение, но теперь я должен поблагодарить его. Может быть, если бы он не привел столько мускулов, меня бы здесь не было».

  — Где сейчас Ямут?

  – возмутился Петренко. «Откуда мне знать и почему меня это должно волновать? Как только мы вышли из лифта, наши пути разошлись. Мы не болтались вокруг, чтобы обсудить организацию поездки. Вероятно, он уже вернулся в пустыню.

  — Он был ранен?

  Петренко нахмурился. 'Кто трахается? Насколько я знаю, это его вина, что я чуть не умер… Подождите секунду. Может быть, они охотились не за мной, а за Ямутом.

  — Этого нельзя знать наверняка, — сказал Бурлюк. — У вас есть враги, не так ли?

  Петренко кивнул, но мысли его прояснились. Он сел вперед и сказал: «У меня больше врагов, чем у Бога. Каждый преступник в этом городе хочет моей крови. Но все они справедливо боятся Данила Петренко и того, что я могу сделать с ними и их семьями». Он ударил себя большим пальцем в грудь. «Я король Минска. Любое нападение на мой трон сродни предательству. И любой, кто достаточно сумасшедший, чтобы попытаться узурпировать меня, должен, по крайней мере, иметь рассудок, чтобы нанести удар, когда я наиболее уязвим, а не когда я окружен охраной и в присутствии Ямута и всех его людей.

  — Если ты так говоришь, король Данил. Бурлюк слегка поклонился.

  — Я рад, что ты согласен, Томаш, потому что я считаю тебя ответственным.

  'Что?'

  — Вы поспособствовали знакомству Ямута и меня. Я бы никогда не стал иметь дело с этим человеком, если бы вы сначала не поручились за него.

  Бурлюк ничего не сказал.

  Петренко сказал: «Я рад, что послал за вами, потому что теперь вам нужно загладить свою вину».

  Бурлюк коротко рассмеялся. — Ты не посылаешь за мной, маленький король. Вы просите моего присутствия, и по моей милости я решаю, оказать ли вам эту услугу.

  Злость залила лицо Петренко. Он шагнул к Бурлюку, кокаин в его крови заставлял его чувствовать себя могущественным над этими безоружными иностранцами.

  Телохранители Бурлюка тут же ожили, преградив ему дорогу. Петренко ухмыльнулся и размахивал своим пустынным орлом. Если бы он захотел, то мог бы казнить двух нахальных безоружных головорезов в любой момент. Не успел он моргнуть, как один из телохранителей выхватил пистолет и приставил дуло Петренко к щеке.

  — Нужно научить своих головорезов, как правильно обыскивать человека, — бесстрастно сказал Бурлюк.

  Петренко сглотнул и выронил пистолет. Ни один из его людей не был достаточно близко, чтобы увидеть, что происходит.

  Бурлюк шепнул своим телохранителям, и они попятились.

  Он сказал: «Не надо таких неприятностей, Данил. Давайте решим это мирно».

  Петренко кивнул. 'Отлично.'

  'Что ты хочешь, чтобы я сделал?'

  «Я хочу, чтобы тот, кто пришел за мной, умер».

  — Почему, если целью был Ямут, а не ты?

  – возмутился Петренко. «Цель не имеет значения. Важно то, что они напали на меня, в моем номере, в моем городе, и убили моих людей. Я говорил вам, что есть много людей, которые больше всего на свете хотят увидеть, как рухнет мое королевство. Я сильнее любого соперника, но недостаточно силен, чтобы сразиться со всеми. И теперь, после этого унижения, они поверят, что я слаб. Мне нужно показать свою силу, и мне нужно показать ее быстро. Вы можете помочь мне сделать это.

  — Данил, я не думаю…

  — Не смей мне отказывать, Томаш. Я был хорошим другом вам и Касакову. Сколько грузов прошло через мою землю благополучно и без происшествий? Я сам наткнулся на эти ружья и сначала из вежливости предложил их Касакову, но тебя это не заинтересовало. Так что я выстраиваю своих собственных покупателей, но потом приходите вы и просите меня вместо этого иметь дело с Ямутом, в качестве одолжения вам, и я готов сделать это в знак уважения. Вы не говорите мне, почему, и я не спрашиваю, я просто делаю. Но это было до того, как я приказал убить хороших людей из-за этой милости. И теперь я спрашиваю себя, почему вы так стремились, чтобы я продал эти ружья Ямуту? Вы будете счастливы узнать, что я еще не придумал ответ, но я уверен, что какая-либо договоренность, которую вы заключили с Ямутом, была вне ведома Касакова. Интересно, что бы он сказал, если бы я сказал ему, что его правая рука что-то замышляет за его спиной?

  Бурлюк долго не отвечал. Затем он сказал: «Ты так без нужды пожертвуешь жизнью?»