Враг мой: Сокол для Феникса. Часть 1

— Прочь! — прохрипел наставник, отмахиваясь от пустоты, и жест явно был Тверду. Как по команде один из нападающих обернулся. Коренастый, кругломордый. С редкими паклями волос и куцей бородкой.

— Княжич, — обронил удивленно. Еще несколько на его возглас среагировали, мечи в сторону Твердомира направив, но нападать не торопились.

— Стой! — рявкнул еще один с рыжим вихром на макушке, когда Тверд решительно шаг к ним сделал. — Что творишь, пес мелкий? Мы ж князя защищаем! — оскалился желтозубо мужик.

На память прикинул младший княжич, кто такие, но никак не мог отыскать их лиц, а память была отменной.

— Твой наставник с ума сошел! — видя заминку, третий, тощий и высокий, поспешил на выручку своим, — да испортил брачную ночь Радомиру с Мирославой!..

Ни на миг не поверил Тверд бредням.

Никогда бы Богдан не поднял меча на своего князя. Как бы тот ни серчал, как бы тот был не прав…

— Уходи! — проорал наставник, голыми руками отбиваясь от атак оставшихся врагов. Не обращал внимания на раны, на льющуюся кровь… От вида храбрости приемного отца Тверд налился яростью. Лишь озлобленно зарычал и бросился в атаку, наплевав, что больше противников, и что они старше и сильнее.

Лязг мечей, хрипы, стоны и море крови… Тверд вертелся, как вихрь, часто ощущая боль… Молча прорубался к наставнику и отцу, пока не очутился в центре сражения.

Встал спиной к спине Богдана.

— Сказал же, — запыхаясь, ругался приемный отец, — уходить, вредный мальчишка!

— Ты — отец мне!..

— Княже!!! — зычный вопль воеводы с порога покоев Радомира вынудил всех обернуться. Со Степаком рядом с десяток дружинных. Все при мечах.

— Они князя убили! — ткнул в младшего княжича и Богдана самый проворный из нападавших. — Охранник его и мальчонка!

— Быть не может, — Микула вступился, с недоумением взирая то на Степака, мол, ну вы же знаете, что это не так, — то на других вояк, то на Мирославу.

— Так все! — женский крик вогнал в еще больший ступор. Твердомир ушам не поверил. А новоявленная княжна кивала часто и рьяно:

— Они!!! Тот… Нерус который, — затараторила, слезы глотая и рукой смахивая с лица: — Угрожал поначалу, ежели Радомир еще народит выродков, а его любимчику ничего не достанется, то найдет способ, как всех извести. А потом рассмеялся… мол, уже подчистил ряды княжьи. — Обвела дружинных огромными глазами, да ладонью губы дрожащие прикрыла, всхлип приглушая. — Осталось лишь с тобой поквитаться, и тогда Твердомир по праву княжить будет. А пока в возраст не войдет… наместника поставим, но править я буду!..

Взгляды всех переметнулись на Тверда и Богдана, который все сильнее припадал на ногу.

Младший княжич не успел обронить и звука — наставник его к себе рывком прижал и в следующий миг собой пробил окно…

ГЛАВА 6

6 лет назад

Любава Добродская

Любава много знала о любви. Посиди, повышивай… и не такого наслушаешься! Да и готовили взрослые матроны своих дочерей к замужеству так, чтобы не стало для них откровения в мужней жизни.

Потому княжна уже не худо разбиралась в некоторых щекотливых и совершенно не девичьих моментах. И точно знала, что мечтать надобно о женихе сильном, красивом, добром!

Любава прикрыла глаза, представляя себе будущего мужа.

И он был… от и до — Иванко!

Даже губы сами собой в улыбке расплылись, ни чуточку не смутив бесстыжей мыслью. А чего стыдиться? Любви?

Любви нельзя стыдиться, так можно ее напугать… Она ведь хрупкая, нежная, ранимая — вспорхнет, и потом ее долго не поймать.

Любовь…

Сладкое чувство.

Любава помнила тот миг, когда Иванко всерьез и надолго запал в ее душу.

Жарким летним днем княжна, разгоряченная игрой в догонялки, заскочила в кузницу, дабы напиться, ну и по делу… Алехно, конюх, уже за столько лет смирившись, что на Любаву управы нет и не будет, а, стало быть, девица все равно будет околачиваться возле коней, отправил ее с важным поручением — за новыми подковами для Буяна.

Любава, пока бежала, на радостях заигралась… А как вспомнила указание Алехно, тотчас к кузнецу и метнулась. Заскочила в кузню, да так и осталась стоять с открытом ртом, наблюдая за Иванко и его батькой, Громыхало Митятичем. Огромный мужик, поперек себя шире. В серой рубахе, с закатанным рукавом, да кожаном фартуке. Темно-русые волосы в хвост затянуты, да лентой из кожи закреплены на голове, дабы не мешались.

Размашистые брови, глубоко посаженные светло-ореховые глаза, крупный нос, небольшая борода, да усы.