Враг мой: Сокол для Феникса. Часть 1

Любава сидела и с недоумением смотрела на кособокую тряпичную куклу. Нет, смущала не неказистость игрушки, за это княжна едва от гордости не распухала — уж какая получилась, зато своими руками! В недоумение Любаву приводило то, что с этим играют девочки!

— Все девочки играют в «дочки-матери», — бурчала под нос, ворочая куклу и так, и сяк, но с какого боку не глядела на игрушку, она милее сердцу не становилась и желания поиграть не пробуждала. — И я должна… научиться, — убеждала себя твердо младшая княжна.

Но на очередном заунывном рыдании сестры сбилась с мысли. Встала со скамьи, напрочь забыв об упавшей на пол игрушке, и тихо подошла к сестре.

— Мир, — ласково позвала старшую и коснулась покрытой головы сестры, чтобы хоть немного утешить — уж очень горькими были рыдания.

— Да пошла ты! — истошно завопила Мирослава, своим сумасшедшим видом напугав до полусмерти. — Пошла вон! Достали все! Ненавижу! Ненавижу-у-у, — и Мирослава снова повалилась на кровать, как подкошенная.

А ночью, когда Мира обманчиво думала, что сестра давно спит, вылезла в окно, услыхав тихий свист любимого. Попала в сильные объятия и снова разрыдалась, пряча на груди опухшее от слез лицо.

— Казимир, все пропало! — причитала она. — Меня замуж выдают! За князя Радомира!!!

— Слыхал уже, потому и пришел, — пробурчал Казимир.

— Что ж ты не поговорил с батюшкой прежде? — всхлипнула Мира.

— Собирался намедни. Мне ж с семьей уговориться было надобно. И только сегодня ответ получил, что благословляют и рады бы повидаться.

— Так ты, — с надеждой вскинула глаза Мирослава, — ступай к отцу моему. Так и скажи! Покуда не поздно, переиграет он со свадьбой.

— Боюсь, это дело уже решенное, а князь Радомир… воспримет, как личную обиду отказ опосля согласия. Тем более, узнай, что ты за меня собираешься.

— Он что-то имеет супротив тебя? — изумилась княжна. — Что ж не поделили-то?

— Можно и так сказать. Знакомы, — нехотя признался Казимир, да взгляд потупил. — Дело давнее, не хотел бы о нем вспоминать. Не сейчас… потом как-нибудь.

— И что же теперь делать? — вновь задрожали губы княжны. В глазах отчаяние плеснулось.

— Вот и думаю. Украсть тебя — значит открыто объявить войну твоему отцу и Радомиру. А это мощь великая. Сама понимаешь, куда мне супротив таких сил? Да и не тягаться в богатстве с князем Радомиром Минским.

— Угу, — кивнула понятливо Мира.

Казимир умолк на несколько секунд, обнимая любимую крепче, да шепнул нежно:

— Но есть у меня мысль одна. Коль любишь меня, коль не испугаешься, заживем счастливо и безбедно…

Мирослава задрала голову, с надеждой вглядываясь в черты любимого и часто-часто закивала.

* * *

А потом была свадьба. И как увидала Мирослава жениха своего, так и ужаснулась. Радомир был высоким и огромным, под стать медведю. Густые волосы, борода, усы… Голубые глаза смотрели с нескрываемым интересом и желанием… Он то и дело коснуться пытался. Мира же была едва жива — и потому не шарахалась. От страха и жгучего стыда все время была как на иголках, лицо горело, сердце едва не выпрыгивало из груди.

Княжна в безотчетной панике едва дышала. Все время выискивала в толпе Казимира, но любимого не было.

В отчаянии посматривала на Радомира и нервно сглатывала. Его слишком много… И что с ней будет, ежели он прикоснется своими огромными ручищами? Да он раздавит!!!

О, богиня Лада!!!

Мирослава прикусила губу, скрывая дрожь.

От мысли, что князь телом своим ее накроет, Мира едва сознание не потеряла. Перед глазами поплыло от животного страха, ноги сковало стужим холодом.

Нет, нет, нет!!! Не позволит ему себя коснуться! Никогда она не достанется такому. Никогда! И раз уж было сказано, пока смерть не разлучит вас, так тому и быть!

Все раздражало Миру — и плетение венков, и тягучие песни, и радостный смех подруг и гостей. Княжна бросила свой венок в воду, мечтая, чтобы он тут же утонул, но чуда не случилось.

Радомир выудил венок и возложил на голову невесты, ожидая того же. Даже склонился, дабы Мирославе удобнее тянуться было. А княжну переполняли совсем не нежные чувства — хотелось сжать его мощную шею так, чтобы захрипел, забился в посмертной агонии зверь этот…

Так и прошло обручение.

Невеста была молчалива и бледна, а жених суров и задумчив.

Первую свадьбу справляли в стане невесты. Мира даже девичник отказалась собирать, сославшись на худое самочувствие. А вот ожидание жениха получилось, как никогда бурным. Рыдали все, включая саму Миру. И ежели девицы слезы лили, завидуя выгодному супружеству Мирославы, то она топилась соленой влагой — прощаясь со свободой.

Была б ее воля — сбежала бы на край света, дабы не видеть Радомира Минского. Не слышать лживых поздравлений и пожеланий. Не чувствовать взгляда его похотливого, да собственного бессилия.

ГЛАВА 5

10 лет назад

Радомир Минской

К капищу шла, как на заклание. Радомир хмурил брови кустистые, губы поджимал, бороду нет-нет, да и приглаживал.

Уже сомневался в здравности решения. Мирославу помнил покорной, смиренной ланью, а теперь хоть и не выказывала строптивости, да была не рада супружеству.