Враг мой: Сокол для Феникса. Часть 1

Раздались восторженные крики. Иванко отбросил биту и скрылся с глаз, помчавшись через весь двор, к противоположному краю поля.

Любава снова горестно вздохнула.

В команде с Иванко играть хотели все. Он был лучшим игроком. Для своего возраста, — а он уже находился в середине возраста отрока, — Иванко был сильным, высоким, ловким. Увлекал своими идеями, заряжал уверенностью в том, что все получится.

Младшая княжна любовалась им издали. Хотя бы так! Каким бы он ни был красавцем и героем… девичьих грез, он, прежде всего, сын кузнеца! Да и старше ее на четыре весны!!! А стало быть, никогда не обратит внимания на семилетку, с вечно сбитыми коленками, поцарапанными руками и растрепанными волосами.

— Я же девочка, — досадливо пробурчала Любава, напоминая себе горькую истину. Смиренно склонилась над вышивкой и погрузилась в мечты о том, как Иванко когда-нибудь пригласит ее на свидание.

Ах-аха! Как Казимир Всеволодович ее страшную сестру, которая, глупо полагала, что Любава спит. Но младшая бдила. Еще бы, как уснуть, когда под окнами кто-то шебуршит и шепчет? А когда прислушалась, оказалось, Казимир — небогатый княжич каких-то дальних земель. Он как увидал Мирославу, так голову от любви и потерял. Сестра из себя неприступность строила, младшей про воспитание оскомину уже набила, а сама по ночам вылезала в окно, и нежилась в крепких объятиях захудалого княжича.

И ладно бы, он женихом ее значился, так нет… Он даже с батюшкой словом не перемолвился насчет свадьбы!

И то, Любава знать знала, слышать слышала о тайных встречах, да никому не выдавала секрета.

Любовь!..

Этому чувству завидовала и мечтала когда-нибудь точно так же, как сестра… без оглядки влюбиться в своего «Казимира»! Только пусть он будет «Иванко!»

Все же — старый он… Казимир Всеволодович. И страшный… И что сестра в нем нашла? Эх, глупая.

Хотя Мирославе уже пятнадцать минуло, а это уже ого-го — сколько для девицы на выданье. Того и глядишь, старой девой останется! Так что, кто его ведал, какого это быть почти старой. Поди, в такой дремучести и не на такую страхолюдину, как Казимир Всеволодович поведешься.

Ему подавно больше. Сколько точно — не сказать, но взгляд темных глаз, единожды брошенный в ее сторону, запомнила надолго. Столько в нем было презрения, превосходства и ненависти!..

Мира же влюбилась в Казимира сразу, как только встретила на празднике Спожинки. В этот год он был особенно многолюден, покуда до княжества Святояра добрались княжичи с других земель и женихи с ближайших.

Увидала и заболела им.

И пока народ дожинки, обжимки отмечал, Велесу хвалу пел, почитая Его как Отца божьего, за то, что учил праотцов землю пахать, злаки сеять, жать венки на полях страдных и ставить снопы в жилище, — старшая княжна не спускала глаз с высокого незнакомца. Он со скучающим видом сидел поодаль от князя Святояра, да по сторонам поглядывал, думая о чем-то своем.

— Что, по нраву пришелся? — боярышня Зрослава наклонилась к сестре так близко, что Любава едва слышала, о чем шепчутся. — Вдовец, кстати, — многозначительно. А Мира тотчас разулыбалась, словно он ей уже предложение удачное сделал.

— Хочешь, — продолжала ворковать боярыня, — попрошу князя вас познакомить? Казимир Всеволодович с вашим батюшкой хорошо знакомы.

— Казимир, — точно попробовала на вкус диковинное имя старшая сестра. В глазах таинственный блеск заиграл, румянец на щеках выступил. Любава непонимающе глянула на старика худосочного, опять на Миру и чуть не завопила от недоумения: «Что ты в нем нашла?»

Но благоразумно язык придержала, когда старшая на вопрос боярыни кивнула, пуще прежнего краской заливаясь.

Про Мирославу и так уже поговаривали, что в девках засиделась. Еще чуть-чуть и «брачок» наружу выплывет. Не то чтобы не было желающих. Приезжали княжичи, да богатые купцы, бояре с разных земель, как только старшей едва двенадцать минуло. Ликом — вышла, статью — не подкачала, нравом — отличалась покладистым.

Но батюшка не спешил расставаться с дочерью, объясняя, что самого лучшего ей желает. На деле он больше за себя переживал. За княжество, земли…

Плохо, некрасиво с его стороны, но князь Святояр не хотел прощаться с главной помощницей. В хозяйстве она уже давно жену заменила и в воспитании младшей сестры помогала…

Потому Любава и рассудила, может счастье сестре будет с этим Казимиром. Батюшка даст благословение…

Мирослава Добродская

Наутро Мирослава стояла перед отцом, опустив глаза, и ужас заполнял ее существо. Она так ждала сватов от Казимира, и чуть не упала, когда услышала:

— Сватает тебя князь Радомир, — глухо проворчал отец, не глядя на дочь.

— Но батюшка… — лишь обронила Мира, как Святояр жестом отрезал:

— Будем готовиться к свадьбе! — припечатал, отметая сомнения в его решимости.

Тихие слезы полились из глаз Мирославы, но престарелый князь остался к ним глух и слеп.

Безотчетно скомкав край поневы в кулак, она бросилась вон из светлицы, и только оказалась в женской части терема, в комнате, которую делила с сестрой, с размаху упала на кровать и горько разрыдалась.

Любава Добродская