Враг мой: Сокол для Феникса. Часть 1

То ли ноги не удержали, то ли мир пошатнулся — повело княжну, и оперлась она спиной о широкую мужскую грудь. Тут и Иванко замер, словно боялся спугнуть — лишь на талии рука сжалась сильнее, а другая ладонь сдавила.

— Любав, — крутанул к себе вмиг, и княжна тотчас утонула в голубых озерах глаз Митятича. Сама потянулась к нему: умирая от жажды, надеясь испить чистейшей воды.

Поцелуй вышел осторожный, будто пробовали друг друга на вкус. Нож выпал, да Любаве уже было плевать на него.

— Кх-кх, — назойливое и явно одергивающее покашливание раздалось совсем близко. Любава очнулась от дурмана — поспешно пихнула в грудь Иванко и жадно воздуха хватанула, румянцем заливаясь.

— И что это вы делаете? — не скрывала сарказма Боянка.

Княжна порывисто отвернулась от Митятича, закрывшего глаза и продолжающего хранить молчание.

— Один дурак — страшно, а два…

— Шла бы ты, Боянка, — одарил мрачным взглядом Иванко.

— А не то что? — сузила глаза боярышня. — Ты бы держал себя в узде, дружинный. Или кузнец, аль влюбленный?.. — подступила впритык к Иванко Боянка так, словно не он был богатырем, а она. И сейчас уму-разу учила. — Ты уж определись, кем быть хочешь… и с кем.

Скосила взгляд на нож, на земле валяющийся. Во мху, траве, ногами притоптанной. Ловко подняла. На ладони взвесила, за острие перехватила и с разворота в ствол дальний, куда Любава и мечтать-то не мечтала попасть, нож отправила. Он воткнулся с глухим стуком, да так и остался, чуть покачиваясь.

Боянка подол юбки дернула, с ветки снимая. Не глянула больше ни на Любаву, ни на Иванко — с гордой спиной прочь пошла.

* * *

Этим же вечером княжна к боярышне перед сном забежала. Поговорить. Душа маялась с утра самого. Как застала Боянка их с Митятичем. Вроде уговаривались уже… что негоже его обнадеживать, да вот вышло неправильно, скверно. Хотелось объясниться…

Вошла в горницу подруги.

— Ты почему не пришла на полянку?

Переступила с ноги на ногу, глядя на удивительно присмиревшую Боянку. Сидя на скамье, руки на стол уместила, а голову поверх. Смотрела вроде на княжну, но будто сквозь нее.

— Боя, не пугай, — замялась Любава. Сердце сдавило от боли. Уж такой несчастно-разнесчастной подруга казалась.

— А ты не пугайся, — отлепилась Боянка от стола, тяжелый взгляд на княжну устремила: — Ты правда его любишь?

Княжна замерла на несколько секунд. А потом кивнула. Весь день ходила, как в тумане. Никого не видя, ничего не замечая вокруг. То поцелуй вспоминала, вкус ощущая на губах, то подругу с ее появлением.

— Ну и зря! — привычным цинизмом заблестели глаза Боянки, — под ним уже столько девок побывало…

— Подумаешь, девки, — пробормотала Любава, — надо же ему было удаль молодецкую куда девать. Но если я решусь…

— А Зимава, вон, от плода на огороде избавлялась, — не дала договорить подруге Боянка, жаля больнее. — Нужен тебе такой мужик?

— Брешешь, — ахнула Любава. Ничего подобного не слыхала. Да и не желала…

— Что такое? Святой облик померк? — продолжала колоть боярышня, сузив глаза.

— Он дружинный, воин… — перебирала невнятно княжна, пытаясь уцепиться за что-то гораздо веское.

— Кузнец он! — Боянка поднялась в рост. — Кузнецом и останется, кабы мечом лихо ни управлялся! Что один воин — супротив сотен, коими настоящий мужчина повелевать может? А тебе именно такой муж нужен. От и до кровей княжеских. Что б и выправка была благородной, и стать, и внешность, и поступками был достойно богат.

— Ты ревнуешь, вот и говоришь… — от гнева и обиды Любава задрожала.

— Ты подруга мне. Уберечь всего лишь хочу. И честь твою стерегу, коль ты умом тронулась. Ты мужу своему целой достаться должна, иначе позора не оберешься.

— Не ты ли мне говорила, что мужиков в этом деле надурить — раз плюнуть! — негодовала возмущением Любава.

— И помогу, коль сглупишь, научу, коль оступишься… Но сотню раз подумай… Как потом жить будешь.

— А ежели Иванко со мной хорошо будет, а мне с ним — ежели судьба у нас?..

— Не удержишь ты в узде этого коня ретивого, разве только мерина из него сделаешь, — криво хмыкнула Боянка, но больше на горечь смахивало.

— Может ты и права, — согласилась устало Любава, — но что с сердцем-то делать?

— Тебе по статусу положено его не слушать. Княжич — управлять разумом. Вот и будь достойной княжной.

— А ежели я не хочу ей быть.

— То не тебе уже решать. Не мы выбираем, в какой семье родиться. А стало быть, свою долю нам до смерти тащить.

— Но как можно… — запнулась от переизбытка негодования княжна, — слушать и не слышать его?

— Можно! — сдержанно кивнула Боянка, — Это поначалу больно, а потом… — в глазах блеснули слезы, губы дрогнули.

— Боя, ты чего? — подступила к подруге Любава, желая обнять. Но Боянка поспешно отвернулась, пряча лицо:

— Ступала бы княжна, скоро ночь.

— Гонишь?

— А то, не хочу зазря получать от батюшки, да и от твоих потом прилетит.

ГЛАВА 12

Месяц назад…

Любава Добродская