Враг мой: Сокол для Феникса. Часть 1

— Я не вклиниваюсь меж вами, — торопливо пояснила Боярышня. — Она от меня и слова не узнает, клянусь. Она ведь подруга моя. Любимая и самая важная. И ежели придется убить кого, не задумываюсь, то сотворю. И тебя… ежели она прикажет.

— Ты стервозная девка, Боянка, — злобой наполнился голос Иванко, но от того не менее желаема она ему была. Даже скорее наоборот, весь горел он для нее… Так накалился, что с треском рубаху сорвал… будто требовался ему доступ ко всему ее телу, а не только лону… Томительно долгий миг голодным взглядом блуждал по оголенным округлостям подруги.

— А еще красивая и опасная! — с рычанием в шею впился, смял грудь Боянки до всхлипа блаженного боярышни:

— Знаю и не скрываю того. Но ты прежде, чем меня брать, подумай… Я ведь… не твоя. А Любава… Люб ты ей, как и прежде, и лишь тебе решать… как использовать это знание, — на миг умолкла Боянка, откинув голову и дрожа всем телом. Ни на миг Митятич ласк не прервал. Его лихорадило, а дыхание было таким диким, будто загоняла его подруга как жеребца лихого на скачках. — Тут дело-то не в похоти, — протянула стоном, — а в том, что княжить ее надобно, а ты… ну какой из тебя князь? — едко хохотнула.

— Змея, — яро шикнул Митятич, но не пихнул прочь Боянку, а дернулся ей на встречу, будто вдолбил молот яростно…

Молнией шибануло осознание — предал Иванко. Все самые светлые чувства. И подруга тоже… Оба!!!

Предатели!!!

Их страсть топила. Их похоть оглушала. Стоны удовольствия, всхлипы блаженства и звучание близости — стали бить по нервам. От каждого содрогалась всем телом княжна. И в сердце все сильнее гвоздь отчуждения вколачивали.

Как добрела до дома своего, не помнила. Как и плохо соображала, ступая по лестнице — уж не боялась быть замеченной. Отмахнулась от нянек, что на встречу выскочили, глаза спросонья потирая, от Марфы, зевающей на скамье подле постели княжны.

Молча забралась на ложе, свернулась калачиком, да в чем была, как была — так и забылась в своей боли.

Утром не пожелала выйти, а ко дню Боянка все же ворвалась в комнату, отпихивая Марфу:

— Любав… — да так и застыла на пороге.

— Говорю же, — верещала слезливо челядина, нелепо цепляясь за рукав рубашки боярышни. — Нельзя к ней…

Боянка по-свойски выставила девчонку за дверь.

— И что это значит? — не сводила пытливого взгляда с подруги.

— Вон пошла! — убито прошептала Любава, закусив губу. Слезы были готовы пролиться с новой силой. И откуда их столько бралось?!

— Стало быть… — подступила ближе к ложе княжны Боянка, — обиделась…

Любава перекатилась по постели, подхватила с тумбы, что близехонько стояла, ожерелье проспоренное, — его всю ночь в руках крутила, — да в подругу с размаху швырнула:

— Забирай, и прочь иди! — рыкнула, едва сдерживая соленую влагу. Сморгнула резь, губы задрожали…

— А пообещала…

— Змея! Ты с ним давно мутила…

— Не правда! — ощерилась подруга. — Ни разу! Ни разу я с ним не была. Целовалась — признаю, было когда-то. Но только я поняла, что ты… его… ничего меж нами не допускала! — в четких, яростных словах была правда. Злая, колючая, жалящая… но правда. И от нее еще тошнотворнее было. Хоть вой в голос.

— Тогда почему? — не вытерпела боли Любава и заревела.

— Чтобы ты очнулась от фантазий! Чтобы прозрела — не твой он мужчина!!!

— А твой, стало быть? — взвизгнула княжна, сев на постели и сжав кулаки.

— И не мой, — с горечью мотнула головой Боянка. — Ничейный он… как бык-осеменитель, бродит, породу улучшая, а жизни с ним…

— Ты просто боишься! — бесновалась Любава. — Что он может хорошим мужем стать! И не тебе!!!

— Ну, если так, дерзай! — взмахнула рукой Боянка. — Коль сможешь жеребца ретивого в узде удержать, будет у тебя самый продуктивный по спариванию самец!

— Да как ты можешь?! — бешенство схлынуло, ему на смену подоспело недоумение от такой хладнокровности. — Он же не только для этого надобен… — всхлипнула неуверенно.

— Ой, — фыркнула боярышня. — И то верно, ну да, червяков на крючок сажать, глупости твои слушать о свободе и воли…

— Ненавижу!!! — вновь завопила Любава. — Прочь, змея! Не хочу больше видеть! Ни тебя! Ни его! С глаз моих! Оба!!! — и подушку в подругу с размаху пустила. Боянка не была ловка как княжна, потому бросок пришелся точно в цель. Тяжелая подушка на лебяжьем пуху угодила в лицо. Боярышня опешила от такого «подарка». Топнула ногой, порываясь отвернуться, но вместо того, подхватила «оружие» и грозно зашагала к княжне.

Любава несколько секунд хлопала растерянно ресницами — в голове не укладывалось, что Боянка осмелится. И стерва посмела! С размаху бокового, держа обеими руками… Бах по ошарашенной княжне… Она в последний миг дернулась, но подушка все же широким мазком по лицу прогулялась… Любава кувыркнулась по ложе… Стоя на коленях, подхватила вторую подушку…

И понеслась душа в рай…

Несколькими минутами позже, Любава и Боянка в медленно оседающем облаке пуха, держа потрепанные наперники и жадно хватая воздух ртами по разные стороны постели, смотрели друг на друга с лютой ненавистью.

— Не подруга ты мне! — процедила сквозь зубы княжна.