Враги

Некий француз так описал Ленина: «Лысая голова, выпуклый лоб, серые глаза, широкий вздёрнутый нос, губы толстые, чувственные, жидкая борода. Он пристально вглядывается в своего собеседника, закрывая один глаз, чтобы тем зорче следить за ним другим глазом. Он смеётся особым смехом, как будто добродушным, в действительности же презрительным и циничным. Он смеётся постоянно, идёт ли речь о разорении и нищете крестьянства, или о пролитой крови во время революции. Профессор Коротнёв, вылечивший жену Ленина от тяжёлой болезни, выпросил у диктатора помилование своего арестованного чекистами сына. Ленин обещал, но… но молодой человек был расстрелян»…

Троцкий… дьявольское лицо, бородка клинышком, острые, пронзительные глаза за стёклами очков. Один из его многочисленных, страшных приказов по Красной армии: «Я приказываю, я призываю вас очистить нашу родину, нашу страну от буржуазии». «Казань стала гнездом контрреволюции. Это гнездо должно быть разорено. Горе казанскому контрреволюционному гнезду!» Господа, эти приказы написаны не во времена гуннов, не во времена Тамерлана, – они написаны в России, совсем недавно, написаны социалистическим изувером, идейным садистом, маньяком.

А Сталин? «Отец народов», «гениальный вождь» и т. д. и т. д. Вспомните, какой истошный, последний, умирающий крик потряс весь мир, когда тащили чекисты на казнь своего же бывшего соратника Крестинского:

– Подлые убийцы, грязный палач Сталин! Скоро и его потащат на убой!

Разве этот крик не напоминает другие времена – кровавые дни, когда один убийца тащил на казнь другого, когда везли, по приказу Робеспьера, на гильотину Дантона – рябого гиганта с львиной головой? Того Дантона, который кричал исступлённо:

– Робеспьер! Ты скоро последуешь за мной!

XLII.

– Господа, не будем называть других советских деятелей: достаточно и этих живых и мёртвых отцов большевизма, чтобы видеть, в чьи когтистые лапы попала Россия – страна, в своей массе, в своей гуще – мирных, тихих, богомольных крестьян, страна Платонов, Каратаевых, страна великих духовных подвигов, смирения, молитвы, труда, монастырей, страна великого Петра, мощного Суворова, гениальных Пушкина, Глинки, Бородина, нежного Чайковского… Этих людей сменили садисты, интернациональные начетчики, враги истинной цивилизации, гонители веры, разрушители тысячелетней российской культуры… Освободив крестьян, император Александр II сказал: «Сегодня лучший день в моей жизни…»

А через семьдесят пять лет те, кто называют себя истинными друзьями русского народа, его освободителями, «любимыми вождями», восстанавливают крепостное право в самом страшном, уродливом и кровавом образе колхозов, форме рабства, по сравнению с которыми ужасы, описанные Тургеневым в «Записках охотника» и Бичер Стоу в «Хижине дяди Тома», – детский лепет.

Не удивляйтесь, господа, что я, японец, так увлёкся, так страстно говорю о российской трагедии. Я специально изучал русскую историю, русскую литературу, научился уважать душу русского народа – и то, что сейчас в России происходит, волнует меня не меньше, чем каждого из вас, русских. Этот процесс, эта трагедия Полунина – разве это не трагедия всей русской эмиграции, тех людей, которые не признали дьявольской власти всех этих Троцких, Сталиных, Фроловых, садистов, маньяков, изуверов?

Отвергнув всё святое, всё прошлое, всю историю Российскую, всё, на чём держались ее бытие, ее красота, ее слава, большевики прежде всего взялись за Церковь, потому что прекрасно поняли ее силу, поняли, что эту силу нужно разрушить. Результаты этой борьбы всем широко известны. Вспомните, что писала голландская коммунистка Одетт Кейн, побывавшая в СССР:

«Я умоляю главы всех европейских государств, во имя всех умерших и всех живых, находящихся под ужасом большевизма в России, поставить основным условием своих переговоров изменение этого отвратительного режима, который превосходит все ужасы ада». Это пишет коммунистка, господа, коммунистка, вдруг понявшая весь ужас своего увлечения интернациональными бреднями… Объявив, что «религия – опиум для народа», большевики принялись за уничтожение Православной церкви. Почему? Луначарский объяснил это: «Мы ненавидим христиан. Даже лучшие из них – наши враги. Они проповедуют любовь к ближнему и сострадание. Но христианская любовь нам не нужна. Нам нужна ненависть. Только тогда мы победим вселенную, если научимся ненавидеть».