Враги

И эту чуждую ему ненависть стали разжигать в русском народе. Началось с избиения священников. Их распинали на крестах, сжигали на кострах, замораживали, превращая в ледяные статуи. Их погибли тысячи, тысячи сосланы, замучены, убиты. Священные книги сжигаются, монастыри ограблены, церкви превращены в гаражи, в клубы, в центры безбожников. Наглым сапогом интернационального бандита топчется в грязь святое святых русского народа. Эта работа приносит свои плоды. Озверение и одичание несёт она с собою. И особенно среди несчастного юного поколения России. Из детей, едва вступивших в жизнь, делают наркоманов, садистов, доносчиков, сифилитиков, бандитов. Я – японец, но я с великим чувством читал христианское Евангелие – и там вычитал самые прекрасные слова, какие только знает человечество: «И кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает»… Что осталось от этих слов в советской России? Я читал Толстого, Тургенева, Пушкина, Лермонтова. Я видел, что под влиянием религии выработались и укрепились характерные черты русского народа: добродушие, незлобивость, мягкость, широкое гостеприимство. С особенной любовью и нежностью русские писатели говорили о Кремле, о сердце России, откуда идут животворные токи по всему необъятному пространству страны. Но большевики именно сюда, в это сердце России, плюнули, именно сюда, в душу русского народа, и были направлены первые советские выстрелы.

Презирая русский народ, его духовные идеалы, видя в нём только навоз для удобрения будущего мирового коммунистического поля, большевики заявили, что им «нужны не ханжи и слюнтяи, а могучие, бессердечные и беспощадные бойцы за идеи интернационализма», что с этой целью они перекуют кресты на мечи, отнимут у народа книги о Боге и рае небесном и дадут ему книги о коммунизме и рае земном. Ощерившись сатанинской улыбкой, большевики подняли грязную, окровавленную руку на Бога.

«Будем надеяться» – пишет в одной из своих книг Ярославский, вдохновитель борьбы с религией – «что скоро наступит тот день, когда распятия и иконы будут брошены в печь, из священных предметов и кадильниц будут приготовлены полезные предметы; церкви будут обращены в залы для концертов, театральных представлений или собраний, а в случае, если они не будут годиться для этих целей, – то в хлебные магазины или конюшни».

Успешно ли идёт это вытравление религии из души русского народа? Об этом пишет Ярославский в «Безбожнике»: «Только оппортунисты думают, что власть религии, религиозная идеология исчезнут сами собой, самотёком, что вопрос о борьбе с религией «снят жизнью». Религиозная идеология не менее живуча, чем националистическая. Религия ещё держит в плену отдельные группы отсталой советской молодёжи. Религиозная идеология живуча, она должна быть выкорчевана борьбой». Эта борьба не легко проходит для большевиков.

Я прочёл о процессе, который был в Москве. За сопротивление чекистам, грабившим и осквернявшим церковь, были присуждены к расстрелу девять человек, из них одна девушка. Когда ей предложили подать прошение на имя ВЦИКа с просьбой о помиловании, она ответила:

– Если в этом зале находится кто-либо из моих родных или друзей, – всё, о чём я прошу их, это не представлять никакой просьбы о моём помиловании. В России, обесчещенной извергами и убийцами, легче и более радостно умереть за веру православную, чем продолжать жить…

Господа, я не русский, но и меня потряс этот ответ, и я думаю, что когда-нибудь этой девушке, как французской Жанне Д’Арк, будет поставлен чудесный памятник. И ещё одна мысль пришла мне в голову, когда я читал об этой девушке: борьба идёт внутри России, яростная, скрытая борьба – и разве не долг русской эмиграции прийти на помощь тем, кто борется с большевиками? И я вас спрашиваю – разве та работа, которую вёл подсудимый Полунин за границей и о чём мы здесь, на суде, слушали, – разве это не помощь тем, кто изнемогает в борьбе с большевиками? И разве его выстрелы в ответственного коммуниста Фролова не бой, не борьба, не ответ на призыв из России: «Помоги!»?

XLIII.

– Я читал о том, что когда вели на казнь митрополита Вениамина, то он сказал:

– Что бы вы ни сделали, я спокоен в Господе Иисусе Христе. Я отдал своё сердце русскому народу, мою душу Богу, а с телом моим делайте, что хотите…