Врата небесные

Горожане, мужчины и женщины, высыпали на порог и переговаривались, комментируя трубные призывы. Их слова не достигали моих ушей.

Панорама расчистилась. По долине расползалась странная темная пелена. Ее маслянистая волна медленно и неумолимо надвигалась от горизонта на город.

Мне стало трудно дышать, я подумал о потопе, который когда-то мощным валом обрушился на наше Озеро. А потом я различил ослов. Повозки. Множество людей. Войско шло с войны, Нимрод возвращался с победой и тысячами рабов, а главное, на обратном пути он завладел расположенным на реке Буранун городом Хитом[41], славящимся своими запасами земляной смолы, столь необходимой для скрепления кирпичей и обеспечения герметичности стен. Строительство башни должно было вот-вот начаться.

Вот уж некстати, это нарушало мои планы: сколько времени у меня осталось, чтобы провести расследование?

– Ну что, красавица, хорошо ли спала?

Я обернулся. На меня с вожделением пялился обмотанный многими слоями расшитой и складчатой ткани жирный детина с грубыми чертами лица и пляшущими в уголках глаз золотыми искорками. Он изобразил улыбку и тотчас стал еще отвратительней.

Я молча смотрел на него. Он гоготнул:

– Все так же нема! Значит, я буду говорить за двоих. «Здравствуй, Диана». – «Здравствуй, Бальмунамхе». – «Нынче утром ты восхитительна». – «Да и ты, Бальмунамхе, выглядишь очень бравым». – «О Диана, я делаюсь таким, едва завижу тебя». – «Что ты хочешь этим сказать, Бальмунамхе?» – «А ты, потрогай, Диана, тогда поймешь».

Он придвинулся с намерением потереться своим бедром о мое. Я ловко увернулся.

– Ты даже не знаешь, Диана, как это хорошо, – облизывая губы, пробурчал он.

И приблизился ко мне. Я отступил на несколько шагов. Движимый похотью, евнух снова шагнул вперед. Мой отказ не успокаивал его, а только распалял еще больше.

– Ни один мужчина не занимается сексом, как я. Никто не удовлетворит тебя так. Потом ты уже не сможешь без этого обходиться. Не вынуждай меня брать тебя силой.

Я отступил. Что делать? Поколотив этого пылкого влюбленного, я разоблачу себя. Если позволю щупать меня, он и сам догадается. Закричать? Голос выдаст меня… Да и кто придет мне на помощь?

Он придвинулся вплотную. В последний момент я придержал его и сладко прошептал:

– Нынче вечером…

– Что? – воскликнул он.

А вдруг он различил мой низкий голос, хотя я и шептал?

Я едва слышно выдохнул:

– Нынче вечером! Нынче вечером я с тобой. И целую ночь.

Его физиономия осветилась искренней радостью, которая даже смягчила его уродство.

– Нынче вечером? Правда?

– Нынче вечером! – подтвердил я.

Он сиял. Совершенно очевидно, он не привык добиваться своих целей без насилия. Обещанное мною свидание вознаграждало его сверх всякой меры.

– О да, красавица моя! – воскликнул он. – Нам потребуется целая ночь, чтобы поразвлечься. Значит, до вечера? Заметано?

Я кивнул с деланой стыдливостью. Затем помахал ему на прощание, развернулся и засеменил к своей комнате, стараясь двигаться как можно грациознее.

Скорей найти Нуру! Нельзя терять ни минуты!

Решетчатое деревянное панно в моей клетушке заменяло наружную стену и выходило во внутренний двор, что позволяло мне незаметно наблюдать за окрестностями. Я присел возле него и сосредоточился на узницах.

Сняв свои покрывала, они безмятежно прогуливались в стороне от солдат, которые взяли их в плен, вдали от людей, которые присутствовали при том, как их везли в телегах. У тех немногих, кто не избавились от вуалей, они развевались, как волосы, не утаивая девичьих лиц и шеи. Из этого я заключил, что в своем одеянии – то есть в наряде Дианы – слишком контрастирую с ними. Мне лучше было уединиться в помещении и не показываться никому на глаза, тем более что в самых разных уголках неожиданно возникали тени бдительных стражников и разносивших блюда, фрукты и соки евнухов. Несмотря на великолепие здешних мест и этих женщин, а также великолепную растительность, призванную скрасить неволю, флигель оставался тюрьмой.

Сдавленные вздохи и хлопанье крыльев заставили меня поднять голову: над моим жилищем свила гнездо голубка. Ее тоскующая душа ворковала, и я не смог не услышать в этих звуках крик моей любовной тоски.

Я до сих пор не нашел Нуру. Может, мне стоит исследовать каждую келью?

Прозвучал гонг. Затворницы поспешно переместились к примыкающей к нашему зданию постройке. Куда они побежали? Я в растерянности прильнул к деревянной решетке и смотрел, как они удаляются.

– Ну что, красавица, ты совершила омовение?

Я вздрогнул. В галерее, прямо против моего окна, стоял Бальмунамхе. Захваченный зрелищем странной процессии, я пропустил его появление. При виде его смуглой физиономии, огромных глаз и толстых губ меня снова пробрал озноб.

– Неужели нынче вечером мы не хотим быть нежной и благоухающей для Бальмунамхе?

Он опустился на колени и протянул мне выдолбленную горькую тыкву. Я попытался понюхать настой жасмина, не открывая лица. Затем он сунул мне обернутый льняной тканью предмет.

– Подарок от Бальмунамхе. Ирисовая вода.

Я осторожно принял сверток и как можно нежнее ответил:

– Спасибо.

Он томно всколыхнулся всем телом.