Врата Обелиска

Что-то ты сегодня разностальгировалась. Это заставляет тебя сказать:

– Я думаю, что ты не просто десятиколечник. – Он удивленно моргает. – Ты всегда думал. Ты еще и гений – только предмет твоей гениальности лежит в той области, которую никто не уважает.

Алебастр несколько мгновений пристально смотрит на тебя. Глаза его сужаются.

– Ты пьяна?

– Нет, я… – Злой Земля, вот тебе за теплые воспоминания. – Продолжай свой ржавый урок.

Он с виду испытывает большее облегчение, чем ты от перемены темы.

– Вот что делает с тобой эпицентровская школа. Ты учишься думать об орогении как о результате усилий, хотя на самом деле это… точка зрения. И способность воспринимать.

Травма, полученная в Аллии, говорит тебе, почему Эпицентр не хотел бы, чтобы любой двухосколочный дичок мог бы коснуться обелиска, будь он рядом. Но ты тратишь пару мгновений, пытаясь понять различие, о котором он говорит. Это правда, что использование энергии порой совершенно отличается от использования магии. Метод Эпицентра заставляет ощущать орогению как есть – напряжение для отодвигания в стороны тяжелых предметов, только при помощи воли, а не рук или рычагов. Но магия ощущается без усилий – как минимум пока используешь ее. Утомление накрывает потом. Но в момент действия достаточно просто сознавать, что она есть. Научись видеть ее.

– Я не понимаю, зачем они это делали, – говоришь ты, задумчиво барабаня пальцами по матрасу. Эпицентр был построен орогенами. По крайней мере, некоторые из них в прошлом должны были сэссить магию. Но… ты вздрагиваешь, понимая. Ну да. Самые мощные орогены, те, кто чует магию легче всего и, вероятно, в результате имеет проблемы с перераспределением энергии, заканчивают в узлах.

Алебастр думает в масштабах больших, чем Эпицентр.

– Я думаю, – говорит он, – они поняли опасность. Не только те рогги, которым недоставало точного контроля, связывались с обелисками и погибали, но некоторые могли делать это успешно – но по неправильным причинам.

Ты пытаешься придумать правильную причину для активации сети древних мертвых машин. Алебастр читает эту мысль на твоем лице.

– Сомневаюсь, что я первый рогга, которому хотелось опрокинуть Эпицентр в лавовый провал.

– Хорошее замечание.

– И война. Не забывай о ней. Стражи, сотрудничающие с Эпицентром, – так сказать, одна из фракций, о которых я тебе рассказывал. Именно они хотят сохранить статус-кво: сделать рогг безопасными и полезными руками глухачей, и чтобы те думали, что они управляют всем, а на самом деле все было в руках у Стражей. Контроль над людьми, которые контролируют природные катастрофы.

Ты удивлена. Нет, ты удивлена, что сама до этого не додумалась. Но ты мало времени посвящала мыслям о Стражах, когда в непосредственной близости их не было. Возможно, это еще один тип мысленной антипатии, к которому тебя приучили: не смотри вверх и не думай об этих проклятых улыбках. Ты решаешь заставить себя подумать об этом сейчас.

– Но Стражи погибают Зимой… – Дерьмо. – Они говорят, что умирают… – Дерьмо. – Конечно же, нет.

Алебастр издает ржавый скрежет – наверное, смех.

– Я дурно влияю на окружающих.

Он всегда был таков. Ты не можешь удержаться от улыбки, хотя ненадолго, поскольку разговор серьезный.

– Но они не присоединяются к общинам. Значит, у них должно быть место, чтобы переждать.

– Может быть. Может, тот самый Уоррент. Похоже, никто не знает, где он. – Он замолкает, становится задумчивым. – Полагаю, надо было спросить об этом моего Стража прежде, чем я ее покинул.

Никто просто так не покидает своего Стража.

– Ты сказал, что не убивал ее.

Он моргает, вспоминая.

– Нет. Я исцелил ее. Что-то вроде. Ты ведь знаешь о штуке у них в голове. – Да. Кровь и боль в ладони. Шаффа передает что-то маленькое и окровавленное другому Стражу с великой осторожностью.

Ты киваешь.

– Она дает им способности, но также оскверняет, корежит их. Старшие в Эпицентре обычно говорили об этом шепотом. Есть степени осквернения… – Он стискивает зубы, явно пытаясь заставить себя уйти от этой темы. Ты догадываешься почему. Где-то посередине находится тот Страж без рубашки, который убивает прикосновением. – Короче, я выдернул эту штуку из моего.

Ты сглатываешь.

– Я видела, как Страж убил другого, вытащив ее.

– Да. Когда осквернение заходит слишком далеко. Тогда они становятся опасными даже для Стражей и должны быть зачищены. Я слышал, что в этом они не церемонятся. Жестоки даже к своим.

Оно злится, сказала Страж Тимай, прямо перед тем, как Шаффа убил ее. Подготовка к возвращению. Ты втягиваешь воздух. Это воспоминание ярко в твоей памяти, поскольку в тот день вы с Тонки-Биноф – нашли гнездо. День твоего первого испытания на кольцо, раннего, когда на кону стояла твоя жизнь. Ты никогда не забудешь этот день. И теперь…

– Это Земля.

– Что?

– Та штука в Стражах. Тот… яд. – Он изменил тех, кто мог бы контролировать его. Сковал судьбу с судьбой.

– Она начала говорить от имени Земли!

На сей раз ты явно сумела его удивить.