Врата судьбы. Занавес. Забытое убийство. Рассказы

— Смогу, — упрямо возразила Джудит. — Начать с того, что в отличие от вас я не чту жизнь как святыню. Если ты ничтожен, если твоя жизнь бесполезна, тебя нужно смести с пути. Сколько людского хлама повсюду! Надо позволить жить только тем, кто приносит пользу обществу. Остальных следует безболезненно убрать.

Она неожиданно обратилась к Бойду Каррингтону.

— Вы со мной согласны, правда?

Он проговорил, растягивая слова:

— В принципе, да. Жить имеет право только тот, кто чего-то стоит.

— Если понадобится, вы смогли бы взять на себя ответственность решать, жить человеку или нет?

Бойд Каррингтон промямлил:

— Вероятно. Но вообще-то не знаю…

— В теории-то многие бы смогли. Но практика — совсем иное дело, — негромко заметил Нортон.

— Не логично.

— Конечно, не логично. Хватит ли мужества — вот в чем вопрос. Попросту говоря, кишка тонка, — усмехнулся Нортон.

Джудит молчала.

— Честное слово, Джудит, и вы не исключение. Если дойдет до дела, вам первой не достанет храбрости, — продолжал Нортон.

— Вы думаете?

— Уверен.

— А по-моему, Нортон, вы ошибаетесь, — сказал Бойд Каррингтон. — Храбрости у Джудит хватит, если возникнет надобность. Но, к счастью, подобная надобность случается нечасто.

В доме прозвучал гонг.

Джудит встала. Обращаясь к Нортону, отчетливо проговорила:

— Очень ошибаетесь. Храбрости у меня гораздо, гораздо больше, чем вы думаете.

И поспешно направилась к дому. Бойд Каррингтон двинулся следом за ней.

— Эй, Джудит, постойте, — позвал он.

Я последовал за ними, ощущая в глубине души необъяснимое смятение. Нортон, который всегда чутко улавливал чужое настроение, постарался меня утешить.

— Поверьте, она только на словах такая отчаянная, — сказал он. — У молодежи вечно какие-то завиральные идеи, которые, к счастью, не воплощаются в жизнь. Все заканчивается на разговорах.

Джудит, кажется, все слышала — она обернулась и бросила на нас гневный взгляд.

Нортон понизил голос.

— Грош цена всем этим теориям, — сказал он. — Однако имейте в виду, Гастингс…

— Да?

Нортон, похоже, немного смутился.

— Не хотелось бы лезть напролом, но что вы знаете об Аллертоне? — спросил он.

— Об Аллертоне?

— Да. Простите, что сую нос не в свое дело, однако, откровенно говоря, на вашем месте я бы запретил дочери проводить так много времени с этим типом. Он… у него не слишком хорошая репутация.

— Знаю, каналья, каких мало, — с горечью проговорил я. — Но в нынешнее время не так-то все просто.

— О, понимаю. Теперь на девушек, если можно так выразиться, узды не накинешь. Теперь, за редким исключением, все они таковы. Но… гм… у Аллертона к ним особый подход. — Нортон помедлил. — Послушайте, мой долг предупредить вас. Само собой, никому ни слова, но я случайно узнал, что Аллертон отпетый мерзавец.

И Нортон тут же мне все выложил. Чистую правду, как я потом убедился. Должен сказать, гадкая история. Об одной девушке, современной, независимой и самоуверенной. Аллертон использовал все свои приемчики, чтобы добиться ее расположения. И знаете, чем все обернулось? В приступе отчаяния бедняжка покончила с собой, приняв смертельную дозу веронала[170].

Самое ужасное, что эта девушка и моя Джудит — одного поля ягоды: обе самостоятельные, гордые, умные. Такие девушки, если уж влюбляются, то безоглядно, не в пример заурядным легкомысленным глупышкам.

Я шел на ленч, на душе у меня кошки скребли и сердце сжималось от дурных предчувствий.

Глава 12

1

— Вы чем-то встревожены, mon ami? — спросил меня Пуаро.

Я ничего не ответил, только головой покачал. Разве я вправе обременять его моими личными неприятностями? Чем он мне поможет?

Начни он увещевать Джудит, она только отчужденно улыбнется: ох, уж эти старики со своими нудными советами.

Джудит, Джудит…

Сейчас мне трудно в подробностях описать, как прошел тот день. Позже, обдумывая все это заново, я склонялся к мысли, что виновата все-таки сама атмосфера «Стайлза». Здесь дурные помыслы, видно, так и лезли в голову. Зловещим было не только прошлое, но и настоящее. Тень убийства и призрак убийцы бродили по дому.

По моим соображениям, «Икс»-ом мог быть только Аллертон. И Джудит его любит! Чудовищно! Невероятно! Я не знал, что делать.

После ленча Бойд Каррингтон вызвал меня из дома. Он запинался, мямлил, но потом все же решился.

— Боже меня упаси вмешиваться, — отрывисто проговорил он, — но, мне кажется, вам следует поговорить с дочерью. Предостеречь ее, понимаете? Вы же знаете, репутация у этого Аллертона очень сомнительная, а она… ну, в общем, случай из ряда выходящий.

Легко ему рассуждать, ведь у него нет детей. Шутка сказать, «предостеречь»! Да и какой от этого толк? Только хуже наделаешь. Если б была жива Синдерс. Она бы, конечно бы, знала, что сказать и как поступить.

Признаться, мне страшно не хотелось нарушать молчание и читать наставления Джудит. Но, поразмыслив, я решил, что просто трушу. Мне неприятно выяснять с ней отношения, и я малодушно от этого уклоняюсь. Боюсь своей незаурядной умницы дочери.