Врата вечности

— Она будет жить, — ответил доктор, открывая глаза, в которых, кроме моря, отражалось искреннее изумление. — Поразительно! Любой другой человек умер бы от такой ножевой раны мгновенно. Это просто феноменальная старушка! Возможно, я даже посвящу ее случаю отдельную главу в своем будущем учебнике. Сам Гиппократ позавидовал бы мне сегодня.

Эльфы радостно зашумели. Кто-то даже предложил подбросить доктора несколько раз в воздух, чтобы воздать ему достойные почести. Но Джейкоб Джейсон решительно воспротивился этому.

— Клянусь всеми богами и богинями, это слишком, друзья мои, — запротестовал он. — Достаточно рюмочки коньяка. Фергюс! Я помню, вы угощали меня отличным коньяком…

Но доктор Джейсон напрасно искал глазами Фергюса среди окружавших его эльфов, которых он принимал за людей. Фергюс уже спустился с холма и в эту минуту медленно брел вдоль берега, о чем-то задумавшись. Волны подбегали к его ногам и с тихим шорохом ускользали обратно. Внезапно он остановился, не в силах отвести удивленного взгляда от одной из них. А затем, следуя за волной, перевел взгляд на море. И, пораженный, вскрикнул.

Все море, насколько он мог видеть, было красным. Точно такого цвета был каменный пол в комнате, где лежали истекающие кровью Скотти и забытый всеми капитан Уолрик. Только сейчас кровь пахла иначе. У кровавого моря был явно выраженный металлический запах. И это было еще ужаснее, чем его цвет.

Фергюс не удержался и вошел в воду. И только после этого понял причину, по которой она приобрела кровавый оттенок. Это были бурые водоросли. Из-за необычайной в этом году жары они начали активно цвести в открытом море, а потом ветер и волны пригнали их к берегу. Море с этой стороны острова напоминало густой бульон, в котором кишели водоросли, придавая прозрачной воде необычный цвет.

Но, разгадав эту загадку, Фергюс не почувствовал облегчения. Он счел это за предостережение, которое ему послала Великая Эльфийка.

— Благодарю тебя, — сказал он, обращаясь к праматери всех эльфов. — Я знаю, что ты искренне беспокоишься за всех своих потомков. Но я не могу поступить иначе. Прости меня!

Полчаса спустя Фергюс покинул Эйлин-Мор, оставив на острове эльфов и доктора Джейсона, которому было поручено ухаживать за Скотти до ее полного выздоровления. Вознаграждение, которое ему было обещано, потрясло воображение Джейкоба Джейсона. Поэтому он не посмел возразить. И только спросил:

— Вы, случайно, не в Лондон, Фергюс? Потому что в этом случае я попрошу вас…

— Нет, я направляюсь в Берлин, — сухо ответил Фергюс, пресекая всякую попытку найти компромисс. — И не знаю, смогу ли скоро вернуться, чтобы выполнить вашу просьбу.

Доктор Джейсон долго стоял на берегу уже после того, как гидросамолет с Фергюсом на борту скрылся в туманной дымке. И с грустью думал о том, насколько все-таки неблагодарны люди.

Устав от этих мыслей, Джейкоб Джейсон утешился, как это часто бывало, своей любимой клятвой Гиппократа.

— Мне, нерушимо выполняющему клятву, — громко произносил он хорошо знакомые слова, стараясь перекричать шум прибоя, — да будет дано счастье в жизни и в искусстве и славе у всех людей на вечные времена…

Он мог не беспокоиться, что его кто-нибудь услышит. Ветер уносил все звуки в море.

Глава 6

Фергюс подошел к решетке, ограждавшей резиденцию главы Совета XIII, и решительно нажал на кнопку, спрятанную в пасти серебряного дракона. Об этом способе прямой связи с Джерриком эльф узнал от Алвы. Разумеется, он не забыл, что после того, как эльфийка воспользовалась им в последний раз, она была жестоко убита. Но это не остановило его. Он хотел встретиться с кобольдом тогда, когда тот меньше всего ожидал бы этого. Фергюс был уверен, что Джеррик в глубине души трус, и, растерявшись от неожиданности, он спасует перед натиском уверенного в своей силе противника. Именно так Фергюс смог в свое время завладеть островом Эйлин-Мор. Эльф рассчитывал, что подобный тактический прием поможет ему и сейчас.

Джеррик не спал уже несколько ночей подряд, потому что боялся умереть. Его глаза воспалились, голос охрип, мысли порой начинали путаться. Как только кобольд смыкал веки, он вспоминал о смерти, которая могла коварно подстеречь его во время сна. Дрожа, он вскакивал с кровати и начинал бегать по комнате, пытаясь забыть о мрачной бездне, откуда живому существу нет возврата. Иногда он ненадолго засыпал днем, но эти краткие периоды забытья не приносили облегчения его истерзанному мозгу. Порой ему казалось, что он уже не бодрствует, а спит, и все, что с ним происходит — это всего лишь бредовое и кошмарное сновидение. Именно так он подумал, услышав голос Фергюса.

Когда раздался звонок, кобольд, по укоренившейся в нем многолетней привычке, включил переговорное устройство и раздраженно спросил:

— Что надо?

Голос, который кобольд услышал, потряс его.

— Ты хотел меня видеть, Джеррик.

— Фергюс? — все еще не веря, растерянно переспросил кобольд.

— Да, это я, — ответил эльф. — Впусти меня.