Врата вечности

— Ты прав, — кивнул Альф, глядя на Фергюса глазами, в которых светилась мудрость тысячелетий. — Но это может подождать.

— Я тоже так думал долгое время, — возразил Фергюс. — И за это ты осуждаешь меня сейчас. И не спорь со мной, Альф. Я это знаю. В свое оправдание я могу сказать только одно — я боялся за тебя. И, как видишь, оказался не прав. От судьбы никуда не скроешься. Она все равно настигла нас с тобой. И много ли я выиграл, оставляя тебя в неведении? Только принес тебе боль, когда пришло время испытаний. Теперь я уверен, что если бы ты все знал, боли было бы меньше. Это люди считают, что во многом знании — многие печали. Но они ошибаются.

Фергюс устал от длинного монолога и закрыл глаза, отдыхая. Он чувствовал, что у него начинают холодеть пальцы на руках и ногах. Это был первый признак приближающейся смерти. Эльф не боялся умереть, но ему надо было многое успеть сказать внуку. И его могучий дух восстал. После недолгой борьбы эльф ощутил, как его пальцы снова теплеют. Он открыл глаза и увидел полный сострадания взгляд внука. Альфу казалось, что дед начинает бредить.

— У тебя много вопросов, Альф, но среди них лишь один по-настоящему важный, — сказал Фергюс. — И я отвечу только на него. Ответы на остальные тебе придется искать и находить самому.

— Я не понимаю тебя, дед, — сказал юноша. — Ты говоришь загадками.

«Как и всю твою жизнь, не правда ли?»

«Поговорим об этом позже. Я прошу тебя!»

Фергюс не сводил пристального взгляда с Альфа. И заметил, как удивленно расширяются глаза юноши, когда он вдруг понял, что разговаривает с дедом уже не вслух, а мысленно.

— Это не единственное, на что ты способен, мой мальчик, — сказал Фергюс. — Но чтобы понять это, ты должен задать мне тот самый единственный вопрос. Ну же, Альф! Спроси меня.

— О чем, дед? — воскликнул юноша, так сжав ручки кресла, что они жалобно затрещали. — Что это за вопрос?

— Ты должен спросить меня: «Кто я?»

Альф побледнел. Юноша чувствовал, что после того, как он задаст этот вопрос и получит на него ответ, его жизнь уже никогда не будет прежней. Но он не мог противиться воле деда. И его потерявшие краску губы почти против его воли произнесли:

— Кто я?

— Ты сын человека и эльфийки, Альф, — сказал Фергюс. — Ты не эльф, но и не человек. Бастард. И в этом твоя слабость и твоя сила. Ты во многом превосходишь людей, как все эльфы. Но ты превосходишь и эльфов в том, в чем они слабее людей. Ты вобрал в себя все лучшее, что есть в людях и эльфах. И ты должен мудро распорядиться этим наследством. Я готовил тебя к этому всю твою жизнь. И, мне кажется, во многом преуспел. Но что-то я все-таки не успел. Мне не хватило времени. Дальше тебе придется идти по этому пути одному. И ты пойдешь, Альф. Ради меня. Ради твоей матери и твоего отца. Ради всего человечества и ради народа эльфов. Ты их будущее, Альф. Ты — будущее Земли. Ты и твои потомки. Natura sic voluit. Так пожелала природа.

Последние слова Фергюс сказал настолько торжественно, насколько ему позволило сердце. Он искренне верил в них.

Но Альф был заметно смущен. Слишком неожиданным стало для него это откровение. Только нежелание волновать деда заставляло его молчать. И все-таки он не удержался и спросил:

— Дед, а ты сам кто — эльф или человек?

— Я прирожденный эльф, — с гордостью ответил Фергюс. Но в его глазах сверкнула обида. — Неужели я дал тебе повод усомниться в этом?

— Ты извини, что спросил, — смутился Альф. — С моей стороны это была непростительная глупость.

— Твоя мать, Катриона, была моей дочерью, — сказал Фергюс. И попросил: — Возьми мой медальон и открой его.

Альф осторожно снял с шеи деда золотой медальон, который Фергюс никогда не снимал и не открывал в его присутствии раньше. С замиранием сердца открыл крышку.

Внутри медальона оказалось крошечное изображение красивой девушки, чем-то похожей на него, Альфа. Может быть, выражением глаз. Она улыбалась, но ее глаза цвета предзакатного неба были печальными и мудрыми. Длинные светлые волосы струились пенистым водопадом по обнаженным плечам.

Альф долго смотрел на изображение. Потом спросил:

— Это моя мама?

— Это твоя бабушка Арлайн, — ответил Фергюс. — Но они были очень похожи. Даже я однажды ошибся, приняв Катриону за Арлайн. Правда, в тот день я впервые увидел свою дочь. Она была уже взрослой.

Альф закрыл крышку медальона и нерешительно посмотрел на Фергюса. Тот понял его невысказанную просьбу и сказал:

— Оставь его себе.

— А мой отец? — спросил юноша. — Кем он был?

— Человеком, — ответил Фергюс. — Смотрителем маяка на острове Эйлин-Мор. Ты можешь гордиться им, Альф. Pulchra res homo est, si homo est. Прекрасное существо человек, если он — человек. Я вынужден это признать.

— И это все, что ты можешь о нем сказать?

— Он очень любил твою маму, — сказал Фергюс. — А она его. Они могли отречься друг от друга и этим, возможно, сохранить свои жизни. Но предпочли умереть.