Врата вечности

— Я знаю, — не дала ему договорить Лиз. — Споры погубили мир. Когда-то я выучила этот мертвый для людей язык, чтобы разговаривать на одном языке с тем, кого я любила, как мне казалось, больше жизни. Но мне это не помогло. Мы так и не научились понимать друг друга.

— Это бывает, — кивнул доктор Джейсон с важным видом, за которым он скрывал непонимание того, что происходило на его глазах. — Как говорят в медицине, клинический случай.

— Но я все еще надеюсь, — тихо сказала Лиз. — Contra spem spero. Надеюсь вопреки ожиданию. Пусть не мы с тобой, Фергюс. Но наши внуки…

Она не договорила. Но Фергюс не слышал ее и не переспросил.

— Как мои дела, доктор Джейсон? — спросил он. — Когда я смогу освободиться от вашей опеки?

— Опасаюсь, что намного раньше, чем я это смогу позволить, — жизнерадостно улыбнулся никогда не унывающий толстяк. — Операция прошла успешно, мне удалось извлечь нож из груди, не повредив сердца. Но осложнения возможны. Более точно я скажу после осмотра.

— Мне выйти? — спросила Лиз. Голос ее дрожал от сдерживаемых слез.

— Я не осмеливался об этом просить, — ответил доктор Джейсон, лучезарно улыбнувшись. — Но раз вы сами предложили…

Лиз вышла из спальни, прикрыв за собой дверь. Перед уходом она бросила взгляд на старинный пузатый шкафчик, стоявший в углу. В его дверце торчал маленький золотой ключик, который обычно висел у нее на шее. Без этого ключика Лиз чувствовала себя неловко, ей словно чего-то не хватало. Но возвращаться она не стала, чтобы ничего не объяснять. Она знала, что Фергюс подмечает любые мелочи и от него ничего нельзя скрыть. Однако время, чтобы раскрыть эту тайну, еще не пришло. Едва ли Фергюс мог даже предполагать, что она сохранила когда-то подаренное им кольцо. Это была их помолвка, которая так и не завершилась венчанием в церкви.

Единственное, что за минувшие годы Лиз так и не выяснила, это то, венчаются ли эльфы в церкви. Или они совершают языческие обряды, вступая в брак. Она не могла переступить через что-то очень важное в своей душе, чтобы задать этот вопрос тем, кто на него смог бы ответить. И, подобно лисице из басни Эзопа, отошла от этой тайны, сказав самой себе, что виноград зелен.

Выйдя в соседнюю комнату, Лиз опять подошла к окну. Отсюда она могла наблюдать за садом, по которому гуляли Оливия и Альф. Они держались за руки и изредка целовались, думая, что их никто не видит. Они были счастливы. И Лиз не собиралась нарушать их счастье так долго, насколько это было возможно. Она не сомневалась, что весть о скорой неизбежной смерти Фергюса станет для них настоящим горем.

Из спальни вышел доктор Джейсон. Лиз обернулась, взглядом спрашивая у него ответа. Но толстяк отвел глаза, как будто был в чем-то виноват перед ней, и скорбно покачал головой.

— Медицина бессильна, — сказал он. И бесхитростно добавил: — Даже я в этом случае ничего не могу изменить. Рана от ножа в сердце — с этим могучий организм Фергюса справился бы, хотя мне совершенно непонятно, как ему удалось не умереть сразу же. Но беда в том, что лезвие ножа было отравлено. Я говорил вам, Лиз. Я сделал анализ, и мне удалось выяснить, что это яд кураре.

— Кураре? — тихо переспросила Лиз, но только для того, чтобы не молчать. Она все это уже знала.

— Да, — кивнул доктор Джейсон с видом знатока. — Это опаснейший в мире старинный южно-американский стрельный яд, приготовляемый, главным образом, из коры растения Strychnos toxifera. Индейцы Гвианы и реки Амазонка смазывают им концы стрел. Животное при ранении такой стрелой теряет подвижность и погибает от остановки дыхания.

Доктор Джейсон развел руками и с искренним недоумением воскликнул:

— Не понимаю, как человеку могла прийти в голову столь изощренная мысль!

Лиз обеспокоенно оглянулась на дверь спальни и приложила палец к губам.

— Тише, доктор! — взмолилась она.

— Вы правы, — согласился тот. — В конце концов, нельзя исключать чудо. Это, конечно, антинаучно, но вынужден признать, что чудеса в нашей жизни бывают.

Однако глаза доктора Джейсона противоречили его словам. И Лиз видела это.

— Когда это может случиться доктор? — спросила она и прикусила нижнюю губу, чтобы не разрыдаться.

— Яд проник в кровь и ведет свою разрушительную работу, отравляя сердце, легкие, мозг и другие жизненно-важные органы, — ответил доктор Джейсон. — Я думаю, что еще сутки. Может быть, учитывая могучий организм и удивительную жизнестойкость Фергюса, агония затянется на два-три дня. Но не больше.

Лиз глубоко вздохнула. Но когда она подняла голову, слез в ее глазах уже не было.

— Я могу пройти к нему?

— Да, — кивнул доктор Джейсон. Он охотно отклонил бы просьбу Лиз, но сказать другое в этой ситуации было бы слишком жестоко. — Но сразу же зовите меня, если заметите ухудшение.

— Непременно, доктор, — надменно произнесла Лиз, думая о своем. — А вы пока можете пройти в отведенную вам комнату и переодеться, если у вас есть, во что. Гонг к обеду через полчаса.