Врата вечности

Фергюс не стал спорить, понимая, что старого домового не переубедить. А вместо этого приказал:

— Проводи меня в темницу, Гэйл. Хочу осмотреть здание посольства, может быть, нужен ремонт. Начнем с подземелья.

Гэйл не усомнился в словах эльфа и без возражений повел его в темницу. По дороге Фергюс спросил:

— Арестанты-то тебя слушаются? Или тоже распустились?

Гэйл заулыбался, показывая, что понял шутку.

— Она бы и рада, да со мной не забалуешь, — прохрипел он. — А девка-то настоящая оторва! И соблазнять меня, старика, пыталась своими прелестями, и грозила мне, и на жалость брала. Да только все впустую. Я ее сразу предупредил…

— А рарог? — перебил его Фергюс. — Что с ним?

— Так ведь забрали его у меня, — пропыхтел Гэйл. — Я уже и забыл о нем, сказать по правде.

— Кто забрал? — настороженно поинтересовался Фергюс.

— Сам повелитель Джеррик, — ответил Гэйл. И счел своим долгом пояснить, как будто Фергюс не знал или забыл: — Глава Совета тринадцати.

— Просто так пришел и забрал? — гневно воскликнул Фергюс. — И ты позволил? Без моего приказа?

— Так ведь был приказ, — испуганно забормотал Гэйл, сообразив, что он совершил что-то не то. — Повелитель Джеррик показал мне его. Все, как полагается — с печатью, с подписью… Я порядок знаю!

Они уже дошли до камеры, в которой раньше содержался рарог. Теперь Фергюс и сам видел, что она была пустой. Он был готов растерзать старого глупого домового, который нарушил его приказ и позволил Филиппу выйти на свободу. Но, с другой стороны, кто мог знать, что в освобождении рарога примет участие сам Джеррик! На этот случай Фергюс не дал домовому никаких указаний. Оставалось винить самого себя за недальновидность.

— Глупец-то я, а не ты, Гэйл, — прошептал Фергюс, сжав кулаки. — А за глупость всегда приходится расплачиваться. Но слишком уж велика цена!

Теперь Фергюс уже не сомневался, что к таинственному исчезновению Альфа был причастен рарог Филипп, которого он когда-то упрятал в темницу в подземелье посольства Эльфландии.

Подозрение возникло у эльфа, едва Оливия описала внешность незнакомца в велюровой шляпе, которого она видела дважды в кампусе университета в тот день, когда пропал Альф. Память услужливо подсказала Фергюсу, на кого тот был похож. Но разум отказывался в это верить. Это казалось невероятным, чуть ли не безумством со стороны рарога. Даже если Филипп чудом оказался на свободе, думал эльф, неужели бы он стал так рисковать, похищая его внука! Это было бы равносильно тому, что рарог добровольно положил голову на гильотину, ожидая, когда опустится нож. В конце концов, Фергюс десять лет назад сохранил ему жизнь, а мог казнить, и никто бы его за это не осудил. Слишком велик был шлейф преступлений, который тянулся за Филиппом, одно только убийство члена Совета XIII Лахлана влекло за собой неизбежную смертную казнь. И чем позже Фергюс, его тюремщик, узнал бы о бегстве Филиппа, тем дольше рарог мог без всяких опасений наслаждаться своей нежданной свободой. Трудно было предположить, что Филипп решит похитить внука Фергюса, чтобы заключить сделку с самим эльфом и выторговать себе свободу и жизнь. А, главное, что он сумеет осуществить этот дерзкий план. Филипп, при всех своих зверских наклонностях, был слишком мелкой рыбешкой для этого.

Но после того, как прозвучало имя Джеррика, все встало на свои места. Филипп был всего лишь исполнителем. Проклятый кобольд все-таки отомстил Фергюсу, пусть и чужими руками.

Фергюс застонал от бессильной злобы. Доказать причастность Джеррика к похищению его внука он мог, только отыскав рарога и заставив его признаться во всем. Но на это могли уйти годы. Фергюс даже не догадывался, где искать рарога. А главное, где похититель мог прятать Альфа. Если, конечно, мальчика не убили. От Джеррика, одержимого безумной идеей уничтожения человечества, можно было ожидать всего. Но Фергюс не хотел даже думать об этом. Эта мысль могла убить его самого, дай он ей волю в своем воображении

Вдруг эльф услышал свое имя, произнесенное хриплым шепотом:

— Фергюс!

Он обернулся и увидел Алву. Она смотрела на него сквозь зарешеченное отверстие в двери камеры, которая находилась напротив. В ее глазах светились одновременно отчаяние и надежда.

— Помоги мне, Фергюс, — прошептала эльфийка. — А я помогу тебе. Я слышала, о чем они говорили.

Как утопающий хватается за соломинку, так Фергюс ухватился за эти слова.

— Открой камеру, — приказал он домовому.

Гэйл послушно выполнил приказ. Фергюс вошел внутрь. Алва бросилась к нему навстречу, что-то бессвязно шепча. Эльф с отвращением отшатнулся. Он помнил эльфийку холеной и изнеженной, вызывающей восхищение мужчин своими огненными волосами, роскошными бедрами и не менее шикарным бюстом. А перед ним ползала на коленях увядшая женщина с мертвенно-белой кожей и выцветшими волосами, поражающая неестественной худобой и глазами затравленного зверька.