Врата вечности

Но они были бедными. И они помнили, что у матери Филиппа не было мужа, когда она родила его, прижив от никому не известного чужака. А такое преступление против нравственности в их благословенных краях не прощалось. Филипп поэтому и покинул свой городок, когда умерла его мать. Он хотел разбогатеть и хотел, чтобы никто не вспоминал его позорного прошлого. И он достиг своей цели. Но если бы он вернулся в родные края, то, несмотря на его богатство, земляки презирали бы его. И Филипп мог бы осыпать их золотом, но они все равно не изменили бы своего отношения к его прошлому. Они были злопамятны и ревниво оберегали свои убогие нравственные устои, которые хранили испокон веков. Может быть, потому что ничего другого у них не было.

Поэтому Филипп не мог вернуться домой. Он был слишком горд, чтобы сносить унижения. И сколько бы он ни думал об этом, неизменно приходил к одному и тому же выводу.

Почувствовав, что его крылья снова обрели силу, Филипп взмахнул ими и поднялся над маяком. Он сделал круг над башней, прощаясь со своей родиной, и направился в Германию, лежавшую в противоположной стороне. Он спешил. Скоро предрассветные сумерки должны были покинуть землю. И до этого времени ему надо было добраться до ближайшего аэропорта, чтобы на первом же самолете улететь в Берлин, где его с нетерпением поджидал кобольд Джеррик.

Но до этой встречи рарог собирался навестить Генриха Коха, метрдотеля ресторана Peterhof, которого он не смог найти накануне. Предвкушая этот визит, рарог дал волю необузданной кровожадной фантазии. И забыл о недавних мыслях, искушавших его изменить свою жизнь.

Встреча с Генрихом Кохом не разочаровала Филиппа. Рарог выместил на алчном метрдотеле всю накопившуюся злость за все свои неудачи и разочарования последнего дня. И, удовлетворив жажду крови, поспешил в резиденцию главы Совета XIII. Он знал, что Джеррик не любит ждать, а прошло уже два дня, как кобольд послал его в Peterhof. Филипп рассчитывал, что новости, которые он собирался сообщить, спасут его от наказания.

Так и случилось.

— Где ты был? — закричал Джеррик, увидев рарога. Слюна бешенства закипала на его отвислых черных губах. — Гулял с девками? Или снюхивался с моими врагами? Я прикажу снова бросить тебя в темницу, подлый рарог! В одну камеру с Джелани. И тогда…

— И тогда ты ничего не узнаешь о заговоре, который готовится против тебя, повелитель Джеррик, — спокойно ответил Филипп. Он знал, что только присутствие духа может спасти его. — Генрих Кох мне все рассказал. Но потребовалось время на то, чтобы он разговорился. Ты меня обвиняешь в том, что я выполнял твой приказ?

— Заговор? — уже другим тоном переспросил Джеррик. Злоба в его глазах сменилась страхом. — Говори, мой мальчик, говори! Кто и что замышляет против меня?

— Кто? Ты их всех хорошо знаешь. Это туди Вейж, пэн-хоу Янлин, тэнгу Тэтсуя и леший Афанасий. Они хотят лишить тебя власти. Собираются созвать внеочередное заседание Совета тринадцати и поставить на голосование вопрос о твоем отстранении, а заодно выбрать нового главу.

— Голосование? — побледнел Джеррик. Он упустил из вида такую возможность. До недавнего времени он мог рассчитывать на большинство голосов в Совете XIII, но после бегства гамадриады Дапн соотношение сил изменилось. — Предатели! И кто подсказал им эту идею? Сами они не додумались бы, я уверен! Впрочем, я догадываюсь. Это проклятый эльф!

— Да, ты прав, это эльф Фергюс, — кивнул Филипп. — Как уверял меня Генрих Кох, именно он является душой этого заговора. Говорил в основном он, а остальные слушали и поддакивали. Они заспорили только единственный раз, когда речь зашла о каком-то ключе. Но что это за ключ и зачем он им был нужен, Генрих Кох не расслышал.

— Ключ от врат в страну богов! — воскликнул Джеррик. — Они говорили о нем!

Кобольд в сильном волнении вскочил и забегал по комнате, задевая мебель и роняя на пол различные безделушки, каждая из которых стоила целое состояние. Но кобольд безжалостно топтал их ногами, даже не замечая этого.

— Что еще сказал Генрих Кох?

— Больше ничего, — ответил Филипп. — Его вспугнули. И он не дослушал разговор. Я взыскал с него и за это.

— Немедленно приведи его! — закричал Джеррик. — Может быть, мне удастся узнать какие-нибудь подробности.

— Это вряд ли, — усмехнулся рарог. — Когда я уходил, он плавал в луже собственной крови. Если даже Генрих Кох и выживет, а я в этом сомневаюсь, то говорить сможет еще очень не скоро.

— Идиот! — Джеррик подступил к рарогу, потрясая перед его лицом своими маленькими кулачками. — Что ты наделал! Я не приказывал его убивать!

— Откуда я мог знать, что он тебе понадобится? — попытался оправдаться Филипп. — Ты не предупредил меня об этом.

— Ключ! — с тоской произнес Джеррик, внезапно обессилев и почти падая в вольтеровское кресло. — Мне нужен этот ключ.

— А заговор? — удивился Филипп. — Неужели тебя не волнует, что замышляют твои враги?