Времена Амирана (СИ)

— Так что, разрешите доложить, — бойко начал он, приложив ладонь к киверу. — Тут вот какое дело… Увидели мы подозрительного, хотели задержать, как положено, да… Ну вот, а он — от нас! Ну, мы за ним. А он, собака, видать, тут все ходы-выходы знает, ну и давай от нас проходными дворами тикать! Ну, мы-то тоже!.. Нам-то чего!.. Нам только дай. Короче, гнали его, гнали… ну, он, видать, видит, что не с теми связался, что догоним мы его. Ну… что ему делать? Он сюда — шасть! А тут его, видать, ждали. Дверь-то отворили, ну и он — туда. Стало быть, отсюда он. А куда ему еще деться?

— Так, ну и что? А причем тут наследник?

— Да, господи!.. Да как же, причем?! Ваше превосходительство, сами прикиньте, тут кто живет? Что, разве шпана какая? Босяки? Воры, которые от полиции бегают? А если, который тут живет, убежать норовит, то чего значит?.. А значит он что-то серьезное злоумыслил. Что-то против государства, против устоев, против царя нашего, батюшки. Разве не так? А тут как раз наследника престола схитили. Ну?.. Одно к одному, или не так?!

От такой логики Гадюкин только крякнул. Но, однако… Что-то тут, все-таки было. Не наверняка, но…

— Так в какую он дверь забежал? Злоумышленник ваш…

— Да мы не увидели. Прибежали, а его уже и нету. А деваться-то ему, сами изволите видеть, некуда. Только в дверь.

— Так. Допустим. Сколько тут дверей?

— Так что — пять штук, ваше превосходительство.

— Что будем делать?

Видя, что разговор перетек в деловое русло, капрал расслабился и даже позволил себе снять надоевший кивер и почесать затылок.

— Так что, я думаю, облаву тут надо устраивать. Оцепление поставить, чтобы в окно с другой стороны никто не утек, ну, и… сразу, во все двери. И ломать их, ломать!..

— Зачем — ломать? — Удивился лейтенант.

— А как же? В целях устрашения и неожиданности.

— Ну-у… Хм-м!.. — Гадюкин задумался. В словах этого полицейского была логика. Своя, конечно, полицейская логика, но, возможно, он был и прав. Черт его знает! Его, во всяком случае, такому не учили. А эти, эти — знают! Но, как же…

— В общем так, — принял решение Гадюкин. — Во первых, нас слишком мало. Это раз. Во-вторых, это вообще не наша компетенция, двери ломать и обыски устраивать. Наша юрисдикция заканчивается за оградой дворца. Ну, или по особому распоряжению. Да и вообще… — он замялся. Все же то, что там где-то, в одном из этих домов находятся разыскиваемые, это только предположение, основанное на умозаключениях этих вот… Один из которых, к тому же пьян. Лыка не вяжет. Чудится ему всякое… Может и остальное все им почудилось? — Значит, сделаем так. Мы сейчас срочно возвращаемся во дворец. Докладываем обо всем. Пусть там принимают решение. Для доклада двое из вас — обратился он к капралу, — поедут с нами. Сами доложите, что я буду пересказывать? Вот вы и этот, пьяный, — Гадюкин ткнул пальцем в Сидорова, безуспешно пытавшегося спрятаться за спины товарищей, — вы — с нами! Остальные двое дежурят тут. Скрытно. Если тех, кого мы ищем, выведут отсюда — проследить. Вопросы?

Вопросов не было. Все выходило как-то не так, как им представлялось, но, куда теперь деваться? Так что, вопросов не было.

Капрал помог Сидорову забраться на одну из незанятых лошадей, вскарабкался сам на вторую, махнул рукой остающимся, и они тронулись.

Глава 4

Верите ли вы в чудо?

— Нет, — скажете вы, и будете, безусловно, правы. — Как можно верить, — возмутитесь вы, — в "То-Чаво-На-Белом-Свете — Вообче-Не-Может-Быть"?

И ведь верно! И ведь правильно. Но…

Да взять, хотя бы, того же небезызвестного Гилберта К. Честертона, сказавшего: "Наиболее невероятное в чудесах заключается в том, что они случаются".

Значит, случаются? И как тогда быть нам со всем этим нашим просвещенным скептицизмом? Ну, тогда согласимся с мнением блаженного Августина, который прямо так и заявил, дескать "чудеса противоречат не природе, а известной нам природе".

А что такое "известная нам природа"? Бесконечно малый кусочек бесконечно огромного мира, который мы называем вселенной. И если где-то случится нечто, нарушившее привычный для нас ход событий, мы, разумеется, воспримем это как чудо.