Времена Амирана (СИ)

— Их было пятеро. — Ратомир нахмурился. В памяти всплыла темная подворотня, двор и двое, один напротив другого. — Он убил четверых. Он убил и пятого, но тот успел его ранить.

— И потом ты тащил его? Раненого?..

— Да.

— Один?

— Сперва один. Но тогда Геркуланий еще немного мог идти. Он старался помочь мне. Потом мы встретили Пафнутия. А потом наткнулись на отряд стражи. Они раздобыли коляску, и мы привезли его во дворец.

— Понятно.

На самом деле Бенедикту по-прежнему многое было не ясно. Зачем они вообще потащились в город? Что они там делали? Но с этим можно было и подождать. Сейчас важнее было другое…

— Что же нам с ним делать? — Бенедикт, сам того не замечая, избегал произносить имя того, о ком шла речь. Словно сомневался, принадлежит ли это имя этому вот…

— Я думаю, надо подождать. Вот, он уже вспомнил, как его зовут. Я ему помогу. Он придет в себя.

— Интересно, почему он тебя так слушается?

Это было действительно интересно. И важно! Потому, что если понять это, то, может быть, удастся заставить его слушаться и других?

— Я думаю, — подал голос молчавший до сих пор Куртифляс, — тут все дело в крови.

Бенедикт и Ратомир взглянули на шута. В их взглядах был вопрос. И Куртифляс разъяснил свою мысль.

— Ратомир дал свою кровь. Если бы свою кровь отдал, скажем, я, то точно так же он слушался бы меня. — И добавил: — Так мне, во всяком случае, кажется. Можно спросить Панкратия, а может, этого, как его — мага.

— Да, кстати, — посмотрел на отца Ратомир, — а что с ним? С магом? С Пафнутием?

***

А Пафнутий в это время лежал на неразобранной шикарной постели в одной из незанятых гостевых комнат и наслаждался покоем. Он был заперт тут, и возле двери стояла вооруженная охрана, но это его не беспокоило. Он и не собирался бежать отсюда. Ему было хорошо. Кажется, он добился того, чего хотел. Он доказал этим скептикам, что есть силы, не подвластные им, но подвластные магии. И теперь это уже не спрячешь. Теперь им с этим придется считаться, а, значит, и с ним — с Пафнутием!

Он лежал, не раздеваясь. Он ждал. Не может того быть, чтобы его не позвали к царю. Ну, что ж, он готов!

Горящие свечи в подсвечнике, стоящем у изголовья, освещали его лицо. На лице была улыбка. Улыбка человека, уверенного в себе и в своем будущем.

***

Сердеция сидела в кресле у себя в спальне. Руки ее упирались локтями в колени, голова покоилась на руках. Вид ее был жалок и взывал к сочувствию. Вот только некому было ей посочувствовать, так же, как и ей самой некому было рассказать про то, как же ей сейчас паршиво. Даже мужа ее, этого безмозглого Урлаха, не оказалось в отведенных ему апартаментах. Где он, идиот несчастный, сейчас шляется?

Страшная и нелепая смерть Шварцебаппера, казалось, рикошетом задела и ее, лишив сил и желания жить дальше. Все закончилось, так, по сути, и не начавшись. Что теперь? Прозябание в их запущенном дворце? Ледерландия? Ледерландия отныне и навеки, с ее крестьянами и помещиками, ничуть не лучше этих самых крестьян. Урожаи, надои, запашки, споры вокруг границ земельных владений, рецепты варений и секреты забраживания браги… Тоска!..

Но каков этот Геркуланий!.. — Пришло ей в голову. — Надо же, мечом его проткнули, а ему хоть бы что! Что же он теперь, бессмертный, что ли? Да и человек ли он? Наверное, стоит умереть, чтобы восстать вот таким, ничего не боящимся, неуязвимым, способным на что угодно. А интересно, как он сейчас относится к женщинам? Нужны ли они ему?

Да что за вопрос! — Отбросила она глупые сомнения. — Что за мужчина, которому не нужны женщины? А он — мужчина, несомненно! Но вот с Принципией он как-то… холодно.

Сердеция вспомнила, как ее сестра подошла к Геркуланию. А он?.. А его, вроде, даже передернуло от отвращения. Может быть, он просто увидел то, чего раньше не замечал? Эту ее худобу, бледность. Может быть, если бы на месте Принципии была она, Сердеция… Она не встречала еще ни одного мужчину, который не жаждал бы заключить ее в свои объятия. Ну, не считая, мужа, конечно…

Да, интересно, каков он как любовник. А если в нем и тут теперь открылись столь же сверхчеловеческие силы?

Сердеция подняла голову и ее прекрасное, хоть и усталое, лицо озарила улыбка.

— А что? Нужно попробовать…

***

А неустрашимые стражи общественного порядка — капрал с Сидоровым пили чай. Сидоров был недоволен, дворца он так и не увидел. На полпути от дворцовых ворот до самого здания их с капралом, конвоировавших, совместно с еще двумя гвардейцами, связанного злодея, перехватили. Пленника отобрали, а их самих отвели в дом на задах дворца, где располагалась дворцовая стража. Тут, конечно, было тоже ничего себе — чистенько, уютно, и даже какие-то цветы росли в горшках на подоконниках, но все же это был не дворец. И это огорчало.