Времена и время

Эйб Милевски был из таких. Он бежал от прошлого и ждал События – метеорита, наводнения, войны (только, чтоб не убили), кровавого маньяка в Барроу-вилледж (и самому его поймать, но, разумеется, только, чтоб не убили), или извержения чего-нибудь. Аномальная невесомость мистера Милевски также устраивала, поэтому он, как и Уолт, совершенно не задумался о причинах и следствиях происходящего. В его голове слова и фразы мелькали в стремительном пасьянсе, пока не сложились в приемлемую литературную комбинацию: "Гравитационная флуктуация. Апокалипсис или шанс?".

Подумав про апокалипсис, Милевски хищно улыбнулся и как следует оттолкнувшись от земли полетел к находящемуся дальше по улице желтому дому с крышей из красной черепицы.

***

В желтом доме проживал потомок первой волны советских иммигрантов Джейсон Бабаконь, который работал пастором Межконтинентальной Аблогической церкви. На самом деле церковная община отца Джейсона действовала только в Барроу-вилледж, в соседнем Гляохаммере, да на конюшне фермера Райкарда, чью жену Бабаконь склонил к дискретному сожительству.

Преподобный Джейсон не переживал по поводу локальности созданной им церкви, он верил в слова Рона Хаббарда: "хочешь быть богатым – создай свою религию". Но еще больше он верил в слова своего деда, уроженца Житомира: "Kurochka po zernushku kluet" и главное: "Hohol rodilsia – ewrei zaplakal".

Вот и сегодня отец Джейсон, выкрикивая утреннюю проповедь своим прихожанам аблогистам, поглядывал на коробку для пожертвований со сладкой алчностью. За его спиной тучные афроамериканки голосили Аллилуйю, им подпевала немногочисленная паства, сидящая в рядах дешевых скамеек, первую из которых занимала семья Деншир. При этом, если мистер и миссис Деншир упорно вгоняли себя в молитвенный экстаз, то их дети выглядели злостными еретиками: Энни мотала локон на палец, а младший, Дик глазел по сторонам и гонял во рту конфету.

В самый разгар молитвы с треском раздвинулись жалюзи на открытом окне, и в помещение с оперным хохотом влетел Эйб Милевски.

– Приклеились к лавкам, святоши? – Эйб обвел глазами присутствующих. – Не видите что происходит, мать вашу?!

Пораженные видом летающего человека, прихожане, переглядываясь, зашумели вполголоса, лишь достопочтенный мистер Деншир не потерял присутствия духа.

– Вы с ума сошли, Милевски! – возмутился он. – Непозволительно так летать в Божьем доме!

– В каком-каком доме? Непозволительно? Вы с ночи тут сидите, ничего не чувствуете? Земля людей уже не держит, – Милевски сделал в воздухе замысловатый кульбит и замогильным голосом прогудел несколько поэтичных фраз из Откровения Иоанна Богослова.

Одна их хористок, пожилая негритянка с бессмысленными лошадиными глазами, вдруг всхрипнула, вздыбилась и пролетела с одного конца зала в другой.

Следуя ее примеру, подпрыгнул со стула и заколыхался у потолка пухленький Дикки Деншир. Мальчишка заверещал от восторга, а несколько членов паствы тоже стали приподниматься с сидений. Тогда преподобный Джейсон истошно завопил: "Прекратить!!". После чего пропел "Аллилуйя, аллилуйя", как бы сглаживая нелепость момента.

– А знаешь, пастор, – проговорил Милевски. – Если в тебе еще осталось хоть пол – унции веры Христовой, самое время задуматься. Помнишь, как там со лжепророками поступают? А еще, кто обманет малых сих, тому жернов на шею. Закрывай заведение пока не поздно.

Милевски ловко схватил под мышку коробку с пожертвованиями и выскочил в то же окно, откуда и появился. А преподобный Джейсон как мог успокоил присутствующих, сказал, что он сейчас все объяснит и растолкует, только отлучится на минутку "obossatsa".

Ни один человек не знает о себе достигнет ли он просветления. А самое печальное, что к Просветлению никто не то, что не стремится, а даже и не задумывается о нем. Но иногда… Похоже на то, как весной, когда реки сначала разольются во всю ширь, а потом уходят в намытое свое русло, в небольших лужах остается рыбёха, а добрый прохожий вынет эту рыбу, да и зашвырнет ее обратно в реку. Так и с людьми прозрение случается, будто кто-то неведомый схватит, вытащит из повседневности и бросит в нужное русло, а происходит это порой в самый неожиданный момент. Принц Гаутама вышел на прогулку их дворца, в бабушку Вангу ударила молния, преподобный Джейсон достиг просветления в туалете.

Когда пастор не смог, как всегда, помочится туда, куда следует, глядя на капли мочи лимонного цвета, которые закружились в уборной, Джейсон понял, что произошло нечто настолько из ряда вон выходящее, что Хиросима и Чернобыль представляются чепухой из вчера, а наступление завтра вообще под вопросом.