Времена и время

– Ну если вы читали, – протянул Челленджер. – Мне добавить нечего. Изменения в гравитационном поле Земли произошли вследствие изменений законов известной нам физики. Несколько лет назад я предположил, что… нет! Я установил, вернее вычислил, что Вселенная неоднородна, и известные нам физические законы действуют не везде. Есть такие участки в космосе, где классическая физика не действует, то есть действует другая. О темной материи и полях Маргулиса все слышали, – профессор покосился на Саммерли и поправился. – Все образованные люди слышали о полях Маргулиса и пространстве Миньковского-Козырева. А дальше по возмущению спектра и кривой переменной Стенберга можно определить… То есть я высчитал, что зоны космоса с иной физикой располагаются такими поясами. Вычисленный мной пояс я совершенно справедливо назвал поясом Челленджера. Собственно, наша галактика в настоящее время краешком задевает пояс Челенджера. А поскольку наша Солнечная система находится как раз на периферии Галактики – извините, коммандер, что задеваю ваше имперское самолюбие…

– Вы ничего не писали о силе притяжения! – перебил коммандер.

– Этого я не предполагал. Но с высокой долей вероятности я предсказал утрату свойств заряженных частиц. Дело в том, что электромагнитые волны…

– Мистер Челленджер! Нас интересует в первую очередь каких еще аномалий ждать, и срок. Срок нахождения в вашем чертовом поясе!

– Срок не большой, я полагаю, – Челеджер довольно почмокал губами. – Что такое два часа? Два часа по сравнению с вечностью – это ничто. Даже два световых часа. Н-да. Вот так-то, дорогой мой.

– Два световых часа это приблизительно восемьдесят лет?

– Вы изумительно считаете, любезный, – похвалил профессор.

– И через восемьдесят лет все вернется в норму.

– О! А что такое норма для Вселенной? Кто ответит. Человечество еще не доросло до понимания вопроса, лишь избранные могут. Н-да.

– То есть надо ждать восемьдесят лет, – проговорил коммандер.

– И сразу понятно, что к числу избранных вы не относитесь! – хихикнул профессор. – Специально для вас, без терминов: с уменьшенной силой притяжения планета не удержит атмосферу. Даже Луну не удержит. На луне, кстати, нет атмосферы.

– Какие еще физические законы изменятся? – после паузы спросил коммандер.

– Да какие угодно! Это не существенно. Главное то, что пояс Челленджера существует, хоть и невидимый в ваши телескопы. О! Вы сегодня завтракали? А вы, полковник? – Челленджер впервые обратился к Саммерли.

– Да какой к черту завтрак, – отмахнулся полковник.

– И я, представьте, не завтракал. И вчера пищу не принимал. А обычно каждый день съедал полбарашка, не считая салатов, сыров и ветчины. Люди перестают есть. Правда, это уже не физические законы, а биологические.

– Профессор Челленджер! Вы должны включится в работу, нам нужна ваша голова, ваши мысли казались эпатажными, но сейчас они нам нужны.

– Не имею ни малейшего желания, – Челленджер искусственно зевнул.

– Я не собираюсь вас уговаривать. Это приказ. Это для спасения страны и правительства. Человечества. Вы, как патриот, обязаны! – прочеканил коммандер, на слове "правительство" исчезла гнусь в его голосе.

– А кто вам сказал, что я патриот? Я ученый, моя родина-наука. А уж в сложившихся условиях говорить о каком-то там государстве вообще нелепо. А что до правительств, то они последние лет пятьсот демонстрируют свою полную непригодность и ненужность. Все правительства, заметьте! Всех стран.

– Полковник Саммерли предоставьте профессору комнату для работы и отдыха. Несколько недель он поживет на базе, пока мы не проведем проводную связь к его дому. Думаю, это вопрос нескольких недель. Всего доброго, мистер Челленджер.

***

Когда лейтенант Рокстон увел профессора в кубрик, Саммерли, как истинный военный, обратился к коммандеру на другом конце провода.

– Какие будут указания, сэр?

Коммандер помолчал несколько секунд и сказал.

– Ближайшие к базе города берите под контроль. Обозначьте жителям запрет на полеты и вообще на эту чертову невесомость. Всех крепить к земле. Маски всем… то есть ошейники, наручники и к земле, чтоб не улетали. Пусть сидят по домам, им не привыкать. Отправляйте людей на самоизоляцию. Благо, мы это уже отработали.

Тут Саммерли, что называется, озарило.

– Э-э… Могу ли я понимать, сэр, что карантин, коронавирус, все изолирующие меры были тренировкой перед этой аномалией?

– Понимайте, как хотите, – отрезал коммандер. – А подробные инструкции вам на днях продиктует мой адъютант. Только армейцы в эти времена могут действовать и хоть как-то… Надо еще громкоговорители, какие-нибудь, чтобы людям сообщать указания. То что интернет и телевидение накроются не предусмотрели – промах.

– То есть, про аномалию знали? – настаивал Саммерли.