Времена оттепели прошли. Воспоминания фотографа

Представить Василия Аксенова гуляющим по Невскому проспекту, пьющим газировку из автомата – невозможно, а ведь это было. Было многое, наши встречи в Москве, первые съемки для журналов, съемки в Москве, съемки легендарного «Метрóполя», которые разошлись по всему миру – буквально от Токио до Лондона.

Но сейчас рассказ о той фотографии в «Нашингтоне», как говорю я, имея в виду Вашингтон, в стране под названием США. Как я уже говорил, мы приехали туда в 1990 году по приглашению знакомого американского журналиста. И сразу из Нью-Йорка нас привезли в столицу Америки, где и жил этот журналист.

Все замечательно: гуляем по городу, по музеям, а в «Нашингтоне» есть что посмотреть, один Национальный Молл (National Mall), комплекс разнообразных памятников и музеев в историческом центре, чего стоит.

Однажды мы переходили улицу по «зебре» – тогда для нас чудом было, что автомобили пропускают пешеходов, а не стараются их придавить. Я смотрю и вижу «мерседес», где на месте пассажира сидит спаниель, положив передние лапы на «торпеду», и смотрит вперед, как хозяин авто. Я сказал жене – смотри, какой забавный кадр. Потом перевел взгляд на водителя, а за рулем-то сам Василий Аксенов. Вот вам и Бродвей!

Он остановился за перекрестком, обнялись, поздоровались. Вот так встреча! Я как раз собирался ему звонить и договариваться о съемке, потому что уж очень хотел отснять своих друзей и знакомых еще по России в новой реальности.

Мы несколько раз встречались у него дома, в таунхаусе, где он жил с женой Майей и Ушиком – так звали спаниеля. Приходили его знакомые (и мои тоже) по радио «Свобода» и по университету, я снимал не только самого Аксенова, но делал и групповые фотографии – время пребывания в «Нашингтоне» было насыщенным, и съемки оказались не напрасны. А вот один кадр мне особенно памятен и дорог: перед домом, где жил Аксенов, я поставил тот самый «мерседес», позвал Ушика, и молодой еще и очень энергичный Вася был запечатлен на этом фоне.

О том времени Василий Аксенов вспоминал потом в романе «Скажи изюм»: «У стенки кафе „Фук’ец“ группа каких-то бородатых-волосатых улыбалась и аплодировала, напоминая московский групповой снимок в стиле Плотникова. Он поднял камеру, встречный „шат“, снимок будет называться „в стиле Валеры“ – столики, стулья, деревья под ветром, Арка в дали, аплодирующая компания… Тут он вдруг сообразил, что это не просто знакомые типовые лица, а друзья-эмигранты, художники и фотографы, и это как раз ему они и аплодируют» (Ardis: Ann Arbor, 1985. С. 145).

Юрий Рост

В юности я часто искал на стенде номера газеты, где была такая лапидарная подпись под материалом: «Текст и фото Юрия Роста». И то и другое было исключительно-замечательно: фотография оригинальной композиции, текст глубокий, мудрый и на хорошем русском языке!

Я каждый раз радовался встрече с его материалом и мечтал с автором познакомиться, живет же такой человек в нашем городе. Но автор надолго в уездном городе не задержался и, как и многие-многие другие, в свое время перебрался в столицу (не культурную, но финансовую), где мы с ним в конце концов и встретились, но уже много позже.

Знакомство с Юрием меня обрадовало и по-человечески обогатило, он действительно оказался таким, каким я его себе представлял, даже лучше. Я ему за многое благодарен – в частности, за совместную выставку во Дворце молодежи на берегах Невки, на которой мы показывали свои работы рядом, иногда даже портреты одних и тех же персонажей, что было, по-моему, интересно и глубже раскрывало, как писали, «внутренний мир нашего человека». Выставка называлась «Люди, люди, люди…» и многим запомнилась.

Мы и дальше хорошо дружили, обязательно ходили на выставки друг к другу, иногда даже снимали друг друга, но для меня самое главное заключалось в замечательном человеческом общении. И вот что для меня очень ценно: к каждому моему альбому, а их уже десять, Юрий Рост пишет вступительную статью (или послесловие). И как же высокоталантливо и искренне! Если бы я умел так владеть и словом, и мыслью, и образом.

Нет, это может только Юрий Ро-о-о-ост! Только Юрий может в кратком эссе к фотографии обогатить изображение, на его основе выстроить философский разговор о жизни, о человеческом существовании, о непрекращающейся радости бытия. К своему 70-летию Юрий свел свои публикации в один фолиант и назвал его: «Групповой портрет на фоне века».

Андрей Миронов

Известную фотографию Андрея Миронова я делал в мастерской. А первые фотосессии Андрея были еще в Камергерском, в квартире Собинова, на кухне, из которой я сделал подобие фотостудии. Кто там только не снимался! И Булат Окуджава, и вся замечательная серия Высоцкого с Мариной Влади.