Времена оттепели прошли. Воспоминания фотографа

Есть известная фотография в стиле ню, на которой, прикрываясь только музыкальными инструментами и самоваром, запечатлены Виктор Иванов, Михаил Перченко, Леонид Ярмольник и Александр Абдулов. Леня отнесся ко всему этому с юмором, но предупредил меня: «Слушай, встретишь Абдулова – не удивляйся, если он начнет тебя убивать». И рассказал мне следующую историю. В те времена гарантированный доход артистам обеспечивали так называемые поездки за колбасой. Группа, состоящая из Абдулова, Ярмольника, Янковского и, по-моему, Збруева, отправилась в одну из таких поездок. Эти гастроли чудовищным образом совпали, во-первых, с премьерой клипа Александра Серова, в котором снималась Ирина Алферова. Она играла любимую женщину певца. И во-вторых – с публикацией этих злосчастных фотографий в еженедельнике «Экран и сцена».

Фотографии изначально делались для Лены Кореневой, которая уезжала на ПМЖ в Америку. Есть еще кадр, где все артисты стоят с теми же инструментами, но одетые. Боря Берман, который был тогда моим близким другом и работал в редакции журнала «Экран и сцена», стал просить у меня эти снимки для публикации. Категорически отказать было неудобно, и я придумал вариант, на который, как мне казалось, Боря никогда не согласится. «Понимаешь, – сказал я, – эти кадры могут идти только парой. Если берешь „голую“, то „одетую“ печатаешь на обложке». Но Берман согласился на эти условия. И когда номер вышел, я увидел, что на первой странице обложки размером со спичечный коробок напечатана «одетая» фотография, но на четвертой странице обложки во всю полосу «голая», а под ней надпись: «Они продали с себя все, чтобы подписаться на еженедельник „Экран и сцена“».

Во время гастролей на Сашу из зала посыпались вопросы. «А правда, что вы такой бедный и все продали?» «А правда, что у вашей жены роман с Серовым и она от вас ушла?» Поклонников прекрасного талантливого актера Абдулова интересовало только это.

И вот Саша приезжает с гастролей, мы встречаемся с ним в вестибюле «Ленкома». И первое, что я слышу: «Я тебя сейчас убью!» – на что я только сказал: «Саша, убей, если тебе от этого будет легче». На этом мы, к сожалению, расстались. Но это еще не конец истории.

Когда в 2003 году Саше исполнилось пятьдесят лет, Борис Берман и Ильдар Жандарев пригласили его на свою передачу, и среди прочего они спросили его: «Вас когда-нибудь предавали?» На это Абдулов ответил: «Да, вот Плотников меня предал». Через несколько дней я встречаю Борю: «А что же ты не рассказал Саше полную версию этой истории, в которой не последнюю роль играл ты сам? Знаешь, как интересно пошел бы ваш дальнейший разговор? Как же ты упустил такую журналистскую возможность?» Я прекрасно понимал, что Саша прямо в студии дал бы Боре по морде. Берман пробормотал: «Ну, мы потом поговорим». И исчез…

В общем, так получилось, что из-за одной фотографии я потерял двух друзей.

Счастливый год

2004 год выдался у меня очень продуктивным и интересным. В тот год мне наконец удалось восстановить надгробие Врубеля на Новодевичьем кладбище в Петербурге – такое есть не только в Москве. В этом году я сделал альбом Высоцкого, слушал Сергея Стадлера, который исполнил двадцать четыре каприза Паганини на его же скрипке. Я слушал два концерта Джессики Норман.

А началось все с того, что мне позвонили от Спивакова. Он делал свой очередной фестиваль, и меня попросили фотографию маэстро. Тогда он был молодой, еще черненький. Но мне сказали: «Только у нас нет денег. Можно по бартеру?» – «Это как?» – «Приезжает Джессика Норман, предлагаем вам два билета на ее концерт».

Это потрясающая оперная певица, негритянка, страшная, как смертный грех, размером с Эллу Фицджеральд, еле-еле передвигается. И вот она вышла на сцену. Но как только она запела, я забыл, что она страшна, как смерть. Это была фантастика, это было чудо…

Потом проходил концерт Маккартни на Дворцовой площади. Я не хотел идти, но мой сын Степа взял два билета, и я пошел – и понял, что такое Ходынка: когда мы шли через арку Главного штаба на Дворцовой, нас сдавливали так, что было невозможно дышать.

А до этого мы днем гуляли со Степой по Невскому проспекту. Идем в сторону Мойки, и вдруг откуда-то с небес раздался голос Маккартни. Степа говорит: «Папа, он репетирует». Когда ты приходишь на концерт на Дворцовую – это понятно. А когда ты просто идешь по городу и вдруг слышишь пение Маккартни… Не каждому так повезет.

Андрей Петров

Сначала была музыка. И музыки было много. В юности со всех сторон звучало: «Нам бы, нам бы, нам бы всем на дно…» Дальше было больше. В фильме «Человек-амфибия» 1961 года звучало столько музыки, которую мы воспринимали как импортную переработку, что мало кто мог себе представить, что это оригинальное творение советского композитора.

Потом была замечательная кинокартина «Путь к причалу», где слова и музыка были так печальны и человечны, что никак не сходились с той бойкой и американской «амфибией».