Временник Ивана Тимофеева

Наблюдательность Тимофеева подсказала ему ряд развернутых образов, целиком опирающихся на бытовые впечатления и служащих той же цели, что и привычные хронографические метафоры. Эти образы нередко бывают разработаны во "Временнике" в самостоятельные картинки из жизни животных или людей, а затем уже автор умело истолковывает их применительно к изображаемому историческому событию или к размышлениям о собственных авторских переживаниях. Так, ссоры и соперничество приспешников первого самозванца уподоблены грызне собак из-за добычи; описанием сбора ягод и грибов Тимофеев иллюстрирует свою мысль о праве писателя располагать материал в том порядке, какой он найдет нужным; плавание по бурному морю напоминает писателю о необходимости тщательной подготовки к своему труду; рассказом о неумении поселян надевать оружие Тимофеев хочет убедить читателя в том, что и он не готов к литературному труду, и т. д.

Как писателя Тимофеева интересуют не столько факты, сколько люди. Он вдумывается в характер человека, пытается разобраться в его психике, раскрыть внутренние психологические мотивы его поступков. Это особенно ярко выражено в характеристике, данной им Борису Годунову. Занимают его и собственные переживания, которые он и раскрывает тонко и убедительно. Реалистические детали врываются в сложные рассуждения Тимофеева, обнаруживая в его литературном стиле черты нового времени, с его интересом к живой действительности, с его попытками раскрыть внутренний мир человека, выросшего в конкретных исторических условиях.

Главы "Временника", знакомящие нас с людьми бурной и противоречивой эпохи, ценны не только как первые опыты нового литературного стиля, но прежде всего как исторический источник. Если Тимофеев как теоретик, отстаивающий идею первенствующего положения в жизни государства боярства, принадлежит прошлому, то страницы его "Временника", со всей беспощадностью раскрывающие моральное разложение этого класса, предательство в годы интервенции, своекорыстие и борьбу за верховную власть, — обнаруживают в авторе человека, которого исторический опыт пережитого научил многому. Конечно, он не задумался над истинными причинами крестьянских восстаний начала XVII в., не увидел народного движения против интервентов; но, вдумываясь в поведение представителей господствующего класса, он, сам принадлежа к нему, фактически развенчал его. Любовь к родине заставила его сказать суровые слова правды именно о тех, против кого были направлены в это время всенародные движения.

АРХЕОГРАФИЧЕСКИЙ КОММЕНТАРИЙ

“Временник” дьяка Ивана Тимофеева дошел до нас в единственном списке XVII в. Рукопись была найдена П. М. Строевым, который впервые и сообщил о ней в февральской книжке "Журнала Министерства народного просвещения" за 1834 г.[454] Здесь указывается, что "Иван Тимофеев, дьяк митрополита Новгородского Исидора, по его приказанию сочинил (около 1619 г.) “Временник” в 5-ти главах, от царя Ивана Васильевича до своего времени: писание высокопарное и многословное, но местами любопытное".

Рукопись, найденная Строевым, принадлежала Флорищевой пустыни[455]. Кем и когда она была туда передана — неизвестно. Один из прежних ее владельцев оставил свою подпись на последнем ненумерованном листе рукописи; здесь мы читаем: "Куплена сия книга у Еутифия Сидорова Попова, дана 13 ал порукою по нем Иван Васильев сын Безносов. 1699 августа в 1 де...".

Попав в пустынь, вероятно как вклад на помин души, рукопись оставалась там до конца XIX (или начала XX) в.; упоминание о ней встречается в описаниях Н. А. Артлебена (№ 108; 40-е годы прошлого века),[456] А. Е. Викторова (№ 124; 80-е годы),[457] В. Георгиевского (90-е годы прошлого века)[458].

В труде В. Георгиевского „Флорищева пустынь. (Историко-археологическое описание)", изданном в Вязниках в 1896 г., в приложении, где дается описание рукописей, принадлежащих пустыни, на стр. 217—218, под № 99 значится: "Русский Летописец от царя Ивана Васильевича IV до избрания на царство царя Михаила Феодоровича. Скоропись первой половины XVII в. в четверку на 312 листах".[459] Далее следует заглавие "Временника" Ивана Тимофеева и краткое описание рукописи, главным образом со стороны ее содержания.[460] Подобно Строеву, Георгиевский отмечает, что "памятник состоит не столько из рассказов об исторических событиях, сколько из риторических рассуждений, и отличается необыкновенной витиеватостью". Не называя имени автора, Георгиевский почему-то считает его псковичем, ничем не аргументируя своего предположения.

Более подробное описание рукописи дает при издании памятника С. Ф. Платонов.[461] Он обращает внимание на внешний вид рукописи, на бумагу, на почерки, которыми она написана, на исправления и приписки, имеющиеся в ней. Но это описание в настоящее время нуждается в пересмотре, так как некоторые особенности рукописи С. Ф. Платоновым выли упущены или не отмечены.