Время Анны Комниной

При этом, очевидно, в отличие от подлинных предметов вооружения, найденных в археологическом контексте, например в погребениях, сведения изобразительных источников о вооружении далеко не всегда синхронны отображаемым в этих источниках реалиям. Поэтому датировка новых предметов вооружения, появляющихся в изобразительных источниках, относительна и, как правило, колеблется в пределах нескольких десятилетий. Тот или иной элемент вооружения, успешно применявшийся в военной практике в течении определенного времени, мог быть зафиксирован на изобразительных памятниках спустя годы после своего внедрения. Кроме того, в описываемую эпоху процесс эволюции вооружения был достаточно долгим. Старые типы доспехов, шлемов, щитов, особенно же предметов наступательного вооружения применялись в течение многих десятилетий наряду с новыми образцами, в силу общей высокой стоимости оружия в Средние века. Поэтому появление на миниатюрах первой половины XII века длиннорукавных кольчуг, кольчужных капюшонов и рукавиц не означает, что первые образцы этих элементов защитного вооружения не могли существовать в единичных экземплярах уже в конце XI века. Необходимо учитывать и то обстоятельство, что, как уже было отмечено, сначала латинские наемники, а потом и крестоносцы нередко использовали на Востоке местные доспехи в качестве средств усиления, в частности, уже упомянутые византийские шлемы фригийского типа, восточный ламеллярный доспех, византийский «клибанион» с птеригами, стеганный доспех «эпилорикий», известный на Западе как «гамбизон» и надевавшиеся поверх кольчуги, трубчатые металлические наручи, типологически близкие к наручам, найденным у села Сахновка (1200–1240 годы). Такие наручи были известны в Иране еще в эпоху Омейядов, а возможно, и поздних Сасанидов. Подобная эклектика существовала, впрочем, только на Востоке. В самой Западной Европе длиннорукавная кольчуга с кольчужным капюшоном будет оставаться основным типом доспеха западноевропейского рыцаря, начиная с середины XII века и вплоть до середины XIII века, когда под влиянием монголов в Европе получил распространение бригантинный доспех. Именно в длиннорукавную кольчугу с кольчужными чулками, рукавицами, капюшоном и шпорами, в частности, облачены Уильям Маршалл и его противник Бодуэн де Гин на миниатюре из «Большой хроники» Матфея Парижского, Роберт Куртгез на знаменитом надгробии из Глостерского собора, а также Вольфрам фон Эшенбах, голову которого венчает массивный топфхельм с геральдическими знаками, на знаменитой миниатюре из Манесского кодекса (Большой Гейдельбергский песенник). Кольчужный доспех XI–XIII веков в целом отличался высокой надежностью, легкостью, гибкостью, соразмерностью и обеспечивал высокую степень подвижности рыцаря в бою, вопреки распространенному некомпетентному мнению о том, что выбитый из седла рыцарь будто бы становился беспомощным под тяжестью своего вооружения.

Рыцари в полном вооружении. Миниатюра из Винчестерской Библии, вторая половина XII в.

К сожалению, к данному ошибочному мнению опрометчиво присоединяется Я. Н. Любарский в своем знаменитом комментарии к тексту Анны Комниной. Не ограничиваясь рассуждениями относительно беспомощности рыцаря в доспехах, оставшегося без коня, автор комментария изобретает «специальную кольчужную юбку», которая, по его мнению, «закрывала ноги» рыцаря XI века[214]. Очевидно, под «специальной кольчужной юбкой» следует понимать нижнюю часть «хауберка» – кольчужного доспеха. Увы, популярный стереотип о малоподвижности и беспомощности рыцаря, выбитого из седла, широко распространен, получив свое отражение в кинематографе. Например, в английской экранизации пьесы Шекспира «Генрих V», снятой в 1944 году Лоренсом Оливье, мы видим, как накануне битвы при Азенкуре французского рыцаря, облаченного в латный миланский доспех, сажают на коня при помощи подъемного крана… В действительности степень подвижности всадника, упавшего с коня, зависит исключительно от характера падения и от его медицинских последствий, которые как раз минимизируются наличием рыцарского защитного вооружения. Данная проблема исследовалась в работах Клима Жукова и Олега Соколова, в частности, в лекциях последнего, посвященных сражениям Столетней войны.

Рыцари в полном вооружении. Миниатюра из рукописи «Романа об Энее» Генриха фон Вельдеке, начало XIII в.

Миндалевидный щит, хорошо известный по изображениям на Ковре из Байе, в течении XII века постепенно утрачивал верхнее полусферическое навершие, хотя плечевое крепление щита на ремне, встречающееся в миниатюрах Берлинской рукописи «Романа об Энее» (1200–1220 годы), идентично креплению, известному по изображению Голиафа из Библии Стефана (Этьена) Хардинга (1109–1111 годы). Миниатюры Берлинской рукописи «Романа об Энее» Генриха фон Вельдеке и печать Роберта Фиц-Вальтера также демонстрируют существование в начале XIII века развитого конского доспеха в виде стеганной лорики и металлического налобника, которые активно использовались в византийской армии, а в античную эпоху – в парфянской армии.