Время, бесстрашный художник…

Сам платил за себя, сам платил, никого не виня.
Никогда не любил, чтобы кто-то платил за меня.
Как же так получилось, что я оказался в долгу –
все плачу и плачу – расплатиться никак не могу!

С покаянной душой в твои двери стократно стучусь.

Я еще расплачусь, говорю, я еще расплачусь.
Я за все заплачу, я за все расплатиться хочу –
будто легче тебе оттого, что и я заплачу!

Так живу день за днем в заколдованном этом кругу.

Все плачу и плачу – расплатиться никак не могу.
Все плачу и плачу – остаюсь в неоплатном долгу.
До последнего дня расплатиться уже не смогу.

«Говорили – ладно, потерпи…»

Говорили – ладно, потерпи,
время – оно быстро пролетит.

Пролетело.

Говорили – ничего, пройдет,

станет понемногу заживать.

Заживало.

Станет понемногу заживать,

буйною травою зарастать.

Зарастало.

Время лучше всяких лекарей,

время твою душу исцелит.

Исцелило.

Ну и ладно, вот и хорошо,

смотришь – и забылось наконец.

Не забылось.

В памяти осталось – просто в щель,

как зверек, забилось.

«Снег под утро реже, реже…»

Снег под утро реже, реже,
и как промельк в облаках –
белый дом на побережье,
возле моря в двух шагах.

В этом доме белом-белом,

где шаги приглушены,
где иных не слышно звуков,
кроме звука тишины,

в этом доме тихом-тихом,

где покой и полумрак,
там свои бушуют бури –
не подумаешь никак.

Там гремят такие грозы –

просто вам их не слыхать.
Там такие вихри кружат –
просто вам их не видать.

Там гудят такие шквалы,

дуют ветры всех широт.
Там и взрывы, и обвалы
вулканических пород…

В этом доме, таком тихом,

я зимой однажды жил.
Тихо музыка играла,
снег за окнами кружил.

И никто б не мог подумать,

что за тою вон стеной
день и ночь бушует лава,
ходит почва подо мной.

И никто б не мог представить,

что на том вон этаже
подо мною твердь земная
разверзается уже.

Грозно пламя бушевало,

грохотал девятый вал –
сам не помню, как, бывало,
я на берег выплывал…

Зимний берег побелевший,

зимних сосен бахрома.
Белый дом на побережье,
дом как дом, как все дома.

Гаснет в окнах луч прощальный,

свет зажегся там и тут.
Ходит шторм девятибалльный.
Рододендроны цветут.

«Промчался миг, а может, век…»