Время бусово (СИ)

Горожанин прищурил один глаз и стал похож на хищную птицу, приготовившуюся клюнуть пораженную ею жертву, еще трепыхаю-щуюся, еще дымящеюся свежей кровью, льющейся из ран, но уже пол-ностью находящуюся во власти своего врага.

— Прежде чем вопросы задавать, да честной народ от дел отрывать, ты бы сначала земляка чем-либо угостил, попотчевал. Тогда можно и беседы беседовать, и сказы сказывать. Я вижу, что не простой ты селя-нин или огнищанин, наверно, и монетки римские или ромейские в кисе на поясе имеешь, да и солнечной сурьице в суме переметной место на-шлось? Конь-то вон какой под тобой справный — сто поприщ прошел, а как бы и не шел. Добротный конь. У простого смертного таких коней не бывает, — пустился на лесть и хитрость горожанин. — Да и у сопровож-дающих твоих то же самое, — скользнул он черными глазищами по вер-ховым, молча сопровождающим всадника и не вмешивающимся в бесе-ду своего начальника.

— Ты еще меня и князем светлым назови, — раскусил его всадник и улыбнулся устало. — Да, Бог с тобой, черноглазый. Так и быть, угощу я тебя сурьей курской, на смородине и травах мятных настоянной. А се-ребра-злата, как и солидов золотых, у меня отродясь не водилось и не водится. Тут уж извини. А с десяток сестерциев, что хранятся в кисе, сам понимаешь, считать за серебро-злато порядочному человеку не при-стало. Разве это богатство?..

— Меня Враном кличут, — представился черноглазый горожанин, оставив без видимого внимания остальные слова всадника. И было не понять: то ли это имя, то ли прозвище. — А тебя?

— Враном — так Враном, — произнес дружески всадник, всем своим видом показывая, что не только согласен на знакомство, но и от чистого сердца рад этому знакомству. — А меня — Сколотом.

— Вот и познакомились, — усмехнулся одними губами Вран. — А Сколот — это от слова Коло-Солнца или от птицы-сокола происходит? — тут же добавил он. — Если от птицы, то мы с тобой как бы родственни-ки: я — ворон, ты — сокол — птицы хищные и мудрые…

— Вот и познакомились, — поддержал нового знакомого Сколот, ос-тавив вторую часть вопроса без ответа, как перед этим подобное сделал сам Вран, словно не расслышал. Не станешь же объяснять Врану, что сам не знает. Зовут да зовут, вот и ладно, видно, родители так назвали, или бабка повитуха, которая роды у матушки принимала. — Так, где прикажешь тебя угостить? Прямо тут или до корчмы доберемся. Думаю, что в столь могучем граде, как ваш Кияр, корчма какая-нибудь да най-дется.

— А то как же! — Сверкнул черными глазами Вран. — И не одна. А где угощать — дело хозяйское. Мне везде хорошо будет: хоть в корчме, хоть тут, под ближайшим древом или кустом…

— Тогда веди к ближайшей, — заметил Сколот. — Винца местного отведаем, чтобы со своим сравнить, да и перекусить чего-нибудь горя-чего не помешает. Не все же время всухомятку перебиваться. А также надеюсь, что и для моего коня стойло там найдется да пару пригоршней овса или пшеницы ядреной в торбу. — И он тронул уздечку, отдавая ко-манду коню двигаться дальше.

— Найдется, — запоздало отреагировал Вран, прерывая свой преж-ний путь и направляя стопы в сторону ближайшей корчмы.

Перебрасываясь ничего не значащими репликами, они тронулись по обочине пыльной дороги в сторону ближайшей корчмы, управляемой расторопным греком Леонидисом, как уже успел поведать о том черно-глазый Вран в ходе продолжившейся беседы.

— Говорят, что княжич Бус с женой-гречанкой прибыл, — объяснял столь бурное оживление в городе Вран. — Вот народец-то и засуетился. Всем хочется княжну-гречанку повидать. Говорят, такая красавица, что другой такой и не сыскать!

— Неужели? — искренне усомнился Сколот, так как на его северной родине в браки с чужестранками не вступали, в своем роду-племени желанных находили и с ними в слюб вступали.

— Точно. Люди знающие видали, сказывали, — подмигнул Вран, и стал похож на ворона, на ту самую птицу, имя которой носил.

— Ну, если люди, да к тому же знающие, тогда точно, — вынужден был согласиться с новым знакомым Сколот. И тут же поинтересовался:

— А как же с верой быть? Чай, она иной веры… эллинской?..

— А что вера? — остался невозмутим Вран. — Вера верой, а жизнь жизнью… Когда детишек на полатях делают, кто про веру-то помнит… Некогда! Совсем другие думки сердца заполняют!

— Так гречанка не нашей веры, не славянской… — начал неуверенно Сколот.

— Ну и что?

— Как «что»? Ведь иноверка же. Жрецы брак не одобрят, да и роди-тели, я думаю, тоже… — искренне удивился курский гость. Потом по-смотрел внимательно на черноглазого, черноволосого Врана и добавил: — Может, ты и сам — греческих, а не славянских кровей? А?