Время бусово (СИ)

— Может быть, — не стал переубеждать Сколота Вран. — Однако, — успокоил он нового знакомого, — в богов наших светлых верую и им поклоняюсь: и Сварогу, и Перуну, и Световиду, и Дажьбогу, и Стрибогу и еще многим нашим богам. Впрочем, у нас тут столько перемешалось народу, что сразу и не разберешь: кто каких кровей и верований. Но я — русич. Русич от пят и до кончика своих смоляных волос… — усмехнулся он. — Что верно, то верно! Как верно и то, что русколанцы выбор сына князя одобрят, как, впрочем, и князь с княгиней.

— В самом деле?! — проявил прежнее недоверие Сколот.

— Одобрят, одобрят, — заверил его Вран.

— Ну, не знаю… — не был уж столь категоричен курский гость. — У нас, северцев, такого не принято. — И пояснил, чтобы было новому зна-комому понятно: — Мы сами хоть и курские, но к северскому роду отно-симся. Старики говорят, что князь Сев давным-давно, еще в незапамят-ные времена, был нашим прародителем. Он первым поселения огнищан на наших землях основал. Потому — и северцы! И севера! И северяне!

— Одобрят, — повторил с уверенностью и убежденностью в своей правоте Вран. — Впервые что ли? Мало ли в полон женок брали, а затем на них же и женились, не спрашивая, какого роду-племени и какой веры они?..

— Так то полонянки. Они потом нашу веру принимали, нашим бо-гам требы справляли…

— Вот и гречанка нашу примет, если уже не приняла.

— Ну, разве так…

— А, может, Бус уже сам чужую веру принял… — произнес, как бы раздумывая, и с недоверием в собственные слова Вран. — Греки — народ ушлый. Просто так своих царевен за иноверцев не отдают. Тем более, что мы для них варвары, дикие язычники. Они-то теперь в Единого Творца веруют, старых богов своих забывают…

— Ну, нет! Такого и помыслить невозможно… чтобы Бус, сын ру-сича, сын русколанского князя, да иноверцем стал! Тоже скажешь… Да любой из нас, русичей, внуков Дажьбожьих, скорее умрет, чем вере сво-ей изменит! — искренне возмутился кощунственным речам нового зна-комого Сколот. Даже в седле подпрыгнул от такой неожиданности и дерзости мысли.

— Так-то оно так, но … — не унимался скептик и смотрел как-то од-ним глазом, вполоборота, словно вещая птица ворон, в честь которой и назван. Потом добавил как бы в подтверждение своих прежних слов: — Говорят — красивая. И богатая…

— Богатством нас не удивишь, как, впрочем, и женской красотой, — был непреклонен в своих мыслях и суждениях Сколот.

— Это, смотря, каким богатством, — подначивал Вран курского гос-тя, видя его простодушие и неискушенность в жизненных делах.

— Да любым. Мне дай горы золотые, но я от богов своих никогда не откажусь. Умру, но не откажусь!

— А вот умирать не спеши, — усмехнулся Вран, — особенно на пус-той живот… Умереть еще успеем… Нам пока не умирать надо, а в кор-чму попасть, да горло ссохшееся от жары винцом или сурьей солнеч-ной, чистой, как слеза младенца, промочить надо. А то на сухой язык и разговор сухой какой-то получается. — И подмигнул, как и раньше од-ним глазом.

«Ворон, ну, чистый ворон — птица вещая, — в который раз отметил машинально курский гость. — И надо же было мне с ним схлестнуться?»

— Кстати, вон и корчма грека Леонида, — пояснил между тем Вран, указав рукой на довольно-таки приличный каменный домик, выходя-щий парой просторных окон на городскую улицу, утопающую в зелени деревьев и кустарников. В глубине двора виднелась крытая камышом конюшня и открытая коновязь перед ней.

«Расскажи дома такое, — подумал про себя Сколот, размышляя над только что услышанной новостью о необычной женитьбе княжеского сына, — не то что не поверят, но и бока еще намнут, и к числу врунов причислят».

Впрочем, долго размышлять над услышанным не приходилось; он и сопровождавшие его всадники подъехали к коновязи и, соскочив с коней, поспешили привязать их, потом, следом за ожидавшим их у вхо-да Враном, пришли в корчму.

Корчмарь, крючконосый грек Леонидис, о котором уже упоминал Вран, встретил приветливо. Указал на свободный стол напротив откры-того окна:

— Садитесь, гости дорогие. Что прикажете?

Его черные, как и у Врана, глаза быстро обежали пяток новых по-сетителей, привычно оценивая их платежеспособность. Наметанный глаз остановился на Сколоте.

— Так, что прикажете?

Не успел Сколот и уста раскрыть, как Вран заявил на всю корчму:

— Жбан вина да корку хлеба.

Но Леонидис и бровью не повел, видимо уже достаточно знал Вра-на, лишь губы скривил в иронической ухмылке, мол, не тебя спрашива-ют.

— По чаре вина, — подтвердил заказ Ворона Сколот. И уточнил: — Каждому. Краюху свежего хлеба, ибо без хлеба сыт не будешь, а еще…

— Есть каша с мясом молодого барашка, есть птица, жареная на медленном огне, есть…

— Давай кашу. Как, мужи, вы не против каши? — перебивая корчма-ря, спросил у своих провожатых Сколот.

Те в знак согласия, что не против, лишь кивнули своими русыми головами.

— Что-то спутники твои не больно разговорчивы, — ухмыльнулся Вран, усаживаясь поудобнее за указанным хозяином корчмы столом. — Можно подумать, что языки свои проглотили.