Время бусово (СИ)

— В крепости, — продолжил, не обращая внимания на замечание Сколота о красивом имени княжны, Вран, — точнее, в гридне, живут ближайшие и старейшие вои из дружины князя. А самое главное, в на-шем граде живет ученый волхв Златогор, равных по уму которому нет ни в Русколанин, ни в греках. Народ все чаще и чаще его не просто вол-хвом, Вещим волхвом именует. Впрочем, — ухмыльнулся заговорчески как старым знакомым Вран, — наш Златогор не только волхв, но еще и боец изрядный, луком и мечом лучше любого воя владеет. Даже возраст ему в том не помеха. Ходит сухонький, сутулый, казалось бы, одна кожа да кости, и те светятся, но если взял меч в руки — уже не старец, а орел молодой: огонь в очах сияет. Того и гляди, молнии сверкать начнут да громы грянут, как у Перуна Громовержца.

Сколот и его спутники, слушали молча, не перебивая рассказчика. Но тот вдруг прервал свое повествование и протянул ендову Сколоту:

— Плесни-ка еще чуток, а то что-то в горле сухо стало, першит, по-ра уже его ополоснуть малость.

Сколот плеснул из заветного бурдюка. Вран, не отрываясь, выдул чару.

— Ох, хороша! — со смаком обтирая тыльной стороной ладони влажные губы, в первый раз похвалил он сурицу, словно до этого мо-мента и не замечал, как она хороша. И отставил чару в сторону: — Все! Русская душа меру знает.

— Что «все»? — спросил Сколот. — Душу в питии отвел или сказ свой окончил.

— Все — это все! — засмеялся Вран. — И душу ублажил, и сказ рас-сказал. А теперь пора и честь знать — дела ждут.

— Да ты что? — попытался остановить его Сколот. — Какие у гультяя могут быть дела? А что ты, уважаемый, гультяй, так то за поприще вид-но, — подмигнул лукаво он, мол, друг, я тебя давно раскусил и понял, то ты за фрукт такой и что ты за птица.

— Все! — Остался непреклонен Вран и вышел из-за стола. — Благо-дарствую за питье и кушанье, а рассказчиков себе других поищите. Я, что знал, рассказал. А еще своим землякам передавайте, что изрядно сурицу готовят. — И удалился, приплясывая.

Вран удалился, а Сколот с товарищами остался в корчме.

«Ладно, — подумал Сколот, — ступай себе с богом, все что нужно, почитай, узнали, а что не узнали, так выясним еще… А тебя, друг, — заочно обратился он к бывшему собеседнику Врану, — твоя болтливость до хорошего когда-нибудь не доведет. Быть тебе биту, если, вообще, живота своего не лишишься».

СКОЛОТ И КОРЧМАРЬ

— Всегда так, — усмехнулся подошедший к столу Сколота и его спутникам корчмарь, — всегда так. Надуется вина за чужой счет — и по-шел отплясывать, кренделя выделывать… Пустой человек: зубоскал и пустобрех, а еще, слышал как-то, на руку не чист, и со всякой шантра-пой водится. Вы от него уж лучше бы держались подальше от греха всякого, — предостерег он понравившихся за свою щедрость клиентов. Было понятно, что корчмарь не очень-то жаловал Врана. — В следующий раз вы бы поостереглись с ним знакомство водить. Худой человек.

— Спасибо на добром слове, а также за хлеб-соль, — поблагодарил хозяина корчмы Сколот. — Никто другой не стал отвечать на наши во-просы, куда-то торопясь, а Вран ответил, вот и познакомились, — пояс-нил он причину своего знакомства с Враном. — И что за град ваш Кияр, в котором все спешат, как на пожар?

— Так готовятся молодого князя с его новой молодой женой встре-чать, — присел корчмарь на краешек скамьи, решив перекинуться парой слов с путниками.

В корчме народу было мало, возможно, потому корчмарь и решил ради скуки обменяться парой слов с приезжими гостями, а, возможно, как всякий корчмарь, он проявлял интерес ко всему новому, еще неиз-вестному, чтобы пополнять не только чужими монетками: сестерциями и дирхемами свое богатство, но и свою любознательность. Заподозрить его в том, что делал он это ради корыстных целей или фискальных, бы-ло бы делом смешным и глупым: власть князя Дажина еще не доросла до той поры, когда каждый свободный корчмарь в обязательном поряд-ке становился княжеским шпионом и доносчиком… хотя, с другой сто-роны, дело к тому шло. Взять, к примеру, соседнюю империю ромеев, где владелец корчмы, постоялого двора, почтового стана уже обязан был следить за своими постояльцами и посетителями и докладывать императорским чиновникам о них самих и о их связях.

— Вот и суетится народишко-то, приводя в порядок кто улицу, кто домишко свой, а кто и покои княжеские для встречи молодоженов, — поведал он и тут же спросил учтиво, как и полагается людям его про-фессии, потому, как не знаешь, с кем сведет тебя судьба в следующий момент, то ли с простым смертным, то ли с человеком княжеских кро-вей: — Сами-то откуда будете? По обличью видать, издалече, хоть и славянского роду.

— Северские мы, из-под Курска. Может, слышал о таком граде?

— Что-то не доводилось. Видать, далеко от сих мест.

— Далековато.

— По делам или просто так пожаловали?

— Путешествуем, — лаконично ответил Сколот.

— А-а, — протянул нараспев корчмарь, и было непонятно, то ли удовлетворен он ответом гостя, то ли разочарован. — Ну, ну!

— А ты?

— А что — я? — вопросом на вопрос отозвался Леонидис. — У меня корчма.