Время бусово (СИ)

— А к чему им в пустой след языком молоть, чай, язык не мельнич-ный жернов… муки не будет, а мука может случиться… — тут же ото-звался Сколот игрой слов, явственно намекая новому знакомому на то, что болтливость никогда до хорошего не доводила, и тем самым пресе-кая дальнейшие разглагольствования киярца, а следом за этим полез к поясу за кисой, чтобы расплатиться за пищу и вино.

— Этого, надеюсь, достаточно, — вынул он из кисы пару небольших серебряных монет. — Мы все-таки не князья, чтобы разбрасываться зла-том-серебром.

— Достаточно, — вновь довольная улыбка тронула губы корчмаря. — Еще на пару чар вина даже хватит с лихвой…

— Мне и моим спутникам и по одной чаре достаточно, а остальное нашему почтенному провожатому, ибо уговор дороже денег.

— Ты же обещал угостить сурьей курской, — напомнил без зазрения совести Вран.

— Если обещал, то угощу, — отреагировал на это Сколот и показал Врану находившийся при нем небольшой козий бурдюк, заполненный какой-то жидкостью. — А пока пусть принесут вина.

— Как прикажете, — отозвался корчмарь и спрятал серебряные мо-нетки в своей кисе.

— Не стелись мышкующей лисой по голой степи, — с недовольной гримасой бросил в след ему Вран, — лучше поторапливайся, пока мои друзья не передумали и не ушли в другую корчму. Тогда плакали твои сестерции, другому достанутся.

Корчмарь ничего Врану не ответил, лишь презрительно взглянул на него, вновь скривив губы в брезгливой и презрительной усмешке. Но Врана это нисколько не задело.

— А говорил, что серебра-злата не имеешь? — Нахально улыбался Вран уже в лицо Сколоту. — А оно, глядь, и нашлось. Нехорошо честных людей обманывать. Боги того не любят!

По-видимому, у Врана, кроме того, что он не дурак был выпить и закусить за чужой счет, еще был вздорный и склочный характер. Он не мог и мгновение прожить, чтобы кого-то не «зацепить», не высмеять, не обратить в смущение.

— Так то — уже названный мною десяток монет, — спокойно ответ-ствовал Сколот. — Если память у тебя с худобой, то я тут ни при чем.

Сколот собрался было присесть на скамью и уже ногу приподнял, чтобы переступить через нее ближе к столу, но передумал и опустил ногу на прежнее место, так как его сопровождающие молодцы не ре-шались присаживаться за стол раньше него и молча стояли у стола, те-ребя в руках снятые с голов треухи.

— Чего столбами стоите, садитесь, — отдал Сколот команду своим землякам. — В ногах правды нет. Особенно, в корчме.

— В заднице — тоже, — расплылся в ехидной усмешке Вран, — прав-ды нет!

— Не сквернословь за столом, — построжал голосом Сколот. — Вот этого точно Боги не любят. — Слегка «уколол» он Врана и принял вто-рую попытку сесть, наконец, за стол.

— Один момент, — осклабился в хищной улыбке Леонидис. — Сейчас прикажу слугам скамьи и стол протереть для столь почтенных гостей. Не пристало им за грязный стол присаживаться. Один момент…

Тут же подозвал одну из своих служанок и приказал сначала при-браться, а затем подавать на стол. После чего направился к другим по-сетителям, подсчитывая в уме барыши, заработанные на случайных пу-тешественниках с севера, как успел определить их для себя. Конечно, кроме постоянного посетителя Врана, забулдыги и драчуна. Поспешив-шая на зов хозяина служанка, девчушка лет шестнадцати-семнадцати, уже довольно разбитная в ее небольшие лета и не очень опрятная, в грязном просторном сарафане, возможно, доставшемся ей от кого-то из взрослых, и таком же несвежем платке, прикрывшем черные, как у хо-зяина корчмы, волосы, влажной тряпицей протерла давно не скоблен-ные доски столешницы, убирая оставшиеся после прежних посетителей крошки, и, одновременно с этим, вспугивая целый рой мух — извечных спутников любого постоялого двора и любой корчмы.

— Кыш, треклятые, — махнула служанка тряпицей на мух, закру-жившихся над столом, — кыш! — И побежала, виляя тощим задом, в за-куток с печью, где в медном казане давно уже парилась каша, сдобрен-ная кусками мяса молодого барашка и пахучими травами для разжига-ния аппетита у случайных, как Сколот и его земляки, посетителей или завсегдатаев, подобных Врану, но только с монетками в кисе на поясе.

Сколот и его спутники трапезничали неспешно, размеренно рабо-тая деревянными ложками, осторожно опуская их в глубокие глиняные миски, обожженные до черноты в специальных гончарных печах, более похожие на небольшие горшки, в которых славянские женщины обычно топили в печах молоко да и ту же кашу варили, если для малой семьи. Только горлышко у котелков более узкое, чем у мисок, любезно предос-тавленных слугами корчмаря Леонидиса. Однако, перед тем, как при-ступить к трапезе, Сколот взял щепоть каши, хлеба и на донышке своей чары немного вина, отнес в закуток, где находилась печь, и вознес жертву богам, отдав часть пиши огню, как видимому и ощутимому бо-жественному проявлению. Справив требу, кратко помолился Сварогу и другим светлым богам русичей, прося у них благословения на трапезу. Только после этого принялся за еду сам и его сопровождающие.