Время "Ч"

– Какая жалость! А может, хотя бы к вечеру?

– Екатерина после обеда обычно не появляется. Она здесь на полставки, – развеяла его надежды сотрудница.

Сделав пометку в блокноте, Литвиненко затем принял доклад группы, которая вернулась из Пушкино. Дальние родственники понятия не имели о том, где находится Баринов. Их последняя встреча состоялась больше года назад, с тех пор они даже не перезванивались. Не поступало вестей и от сотрудников, наблюдавших за служебной квартирой депутата Кузина. Виртуозы из «Атолла» поставили «жучков» на телефоны в Госдуме, но ценность подслушанных разговоров пока тоже равнялась нулю.

В половине второго объявился Бадри.

– Ищем, – одним словом ответил ему Литвиненко, не успел он открыть рот.

– От суток меньше половины осталось, – напомнил друг олигарха.

– Речь была о двух.

– Ты говорил, двое – это максимум.

– Бадри, надо потерпеть, – твердо сказал подполковник.

– Ладно, ты специалист, тебе виднее. Борис места себе не находит, так что сильно постарайтесь, – и партнер Березовского тихо притворил за собой дверь.

Выпив еще кофе, Литвиненко вызвал машину службы безопасности «ЛогоВАЗа» и назвал водителю адрес редакции «Гудка» в Вознесенском переулке. Вторая машина с двумя людьми выехала в Коньково.

Вячеслав Игрунов, депутат Госдумы от партии «Яблоко», смотрел на Андрея с плохо скрытым оттенком презрения. Андрею на всё его презрение было плевать. Он повидал немало депутатов на своем коротком веку и не испытывал трепета ни перед кем из них.

– Двести тысяч долларов?

– И ни центом меньше. Торговаться не будем.

Депутат скривился.

– Вы имеете представление…

– Имею, – оборвал его Андрей. – Ваш ролик с плясками в народном стиле стоил не меньше, если учесть оплату эфира. А вреда принес гораздо больше35.

Екатерина дернулась, собираясь что-то возразить.

– Я был против него, – неожиданно мирно отреагировал Игрунов.

– Приятно познакомиться с умным человеком.

Все трое заседали в кафе, находившемся в переулке между Тверской и Большой Дмитровкой. С журналисткой Андрей встретился двумя часами ранее на Садовнической набережной. Там, в старинном здании со стенами, наверное, метровой толщины, арендовала помещение студия звукозаписи, хозяина которой знала Екатерина. Это был глубоко аполитичный человек, живший исключительно музыкой. Он, возможно, вполне серьезно полагал, что в Кремле до сих пор обитает Горбачев.

На его оборудовании были сделаны две неполные копии тайного разговора Лебедя и Зюганова, которые обрывались на словах главного коммуниста о ширме для банкиров. Сам музыкант интереса к кассете не проявил, рассеянно поблагодарив гостей за бутылку хорошего греческого коньяка. Ее на европейское Рождество вручил Екатерине предприниматель, друживший с авторской телепрограммой. «Моя инвестиция», – так она прокомментировала этот взнос.

Теперь одна копия лежала в портфеле у Игрунова и предназначалась для лидера его партии.

– Вячеслав Владимирович, – наконец, решила высказаться Екатерина, – вы политик. А политик руководствуется целесообразностью.

– Да, Катя, и мне в ряде случаев это глубоко неприятно. Сейчас тот самый случай, – вздохнул депутат. – Я прекрасно понимаю, кто победит, если проиграют и Зюганов, и Лебедь. Это не выход для страны.

– Зюганов заодно с Лебедем являются выходом? – спросил Андрей.

Игрунов печально поглядел на него.

– Они тем более не выход. Начнут с передела всего и вся, а закончат тем, что сцепятся друг с другом.

В кафе играла веселая музыка, в колонках пел, кажется, Агутин. Или Киркоров. Андрей плохо ориентировался в современной российской эстраде. Окна были украшены бумажными снежинками, над стойкой висели и переливались гирлянды. Новый год в предвыборной Москве продолжался несмотря ни на что.

– Я в июне ушел с телевидения, потому что не хотел врать, – вдруг сказал Андрей и сам удивился своему позыву.

Депутат, наверное, тоже удивился, потому что посмотрел на него с каким-то новым интересом.

– Я даже голосовал за Зюганова из чувства протеста, – продолжал экс-редактор. – А сейчас понимаю, что был не прав. Конечно, нас специально загнали в ситуацию выбора из двух зол. Но выбирать-то действительно надо меньшее, потому что большее еще хуже.

– Вами движут идейные соображения, кроме финансовых?

В голосе депутата Андрей почуял иронию, но не злую.

– Знаете, я всё пытаюсь их как-то совместить, – откровенно ответил он.

Смех, раздавшийся за их столиком, заставил журналистку вздрогнуть. Отсмеявшись вволю, ее старый знакомый принял невозмутимый вид.

– Катя, ваш отец порвал с политикой в октябре девяносто третьего. Он как раз не считал, что в ней все средства хороши. Я его уважаю и поэтому выслушал всё то, что мне говорил ваш друг.

– Вячеслав Владимирович, это на самом деле важно…

– Подожди, дай закончить. Черномырдин и Чубайс для меня почти ничем не лучше Зюганова и Лебедя. Эту новую пиночетовщину36 во имя светлого будущего я раскусил еще в девяносто первом. Но вашу просьбу я выполню, кассета сегодня же будет у Григория. Решение за ним.

– Спасибо, – сказала Екатерина. – Я сама вас найду.

Парламентарий из «Яблока» улыбнулся.