Время "Ч"

– Саша, ты профессионал, – уже более спокойным тоном продолжил олигарх номер один. – Скажи мне честно, что-то еще можно исправить? Или поздно?

Оба бизнесмена ели подполковника глазами. Он понимал, что при утвердительном ответе ему, как это принято у Березовского, и придется взяться за выполнение очередного задания. Но азарт погони был сильнее осторожности.

– Считаю, что пока не поздно, – Литвиненко говорил рассудительно, как он это делал всегда в решающие моменты. – Факты подтверждают, что мы имеем дело с дилетантом, у которого нет заранее подготовленного плана. Он импровизирует на ходу. Для нас главное – понять его логику.

– А какая у него логика? – спросил Бадри.

– Думаю, он попытается предложить кассету кому-то.

– Продать? – уточнил Березовский.

– Надеюсь. Если у него идейная мотивация, вряд ли мы ему помешаем.

– Почему?

– Потому что он сразу передаст кассету в штаб Лебедя или Зюганова, в ЦК, в Думу, куда-то еще. А если он хочет денег, ему нужно время на переговоры, торги. Значит, у нас появляется шанс, – объяснил Литвиненко.

– Люди собирают информацию, утром кое-что обещали, – сказал Бадри.

– Сколько времени у нас есть? Саша, твое мнение? – поинтересовался Березовский.

– Сутки или двое, не больше.

«Крестный отец Кремля»32 нервно хрустнул пальцами.

– Бросьте все силы, которые есть, – распорядился он. – Бадри, привлеки «Атолл» и наших чеченских друзей. Этот «Корсар», если он нужен, пусть тоже отрабатывает то, что получил. Саша, я хочу, чтобы ты возглавил операцию. С твоим начальством на Лубянке я вопрос решу.

«Ну что ж, я этого действительно хотел, – мысленно сказал себе подполковник, покидая кабинет. – Такого совместного дела у меня с Борисом Абрамовичем еще не было. Остается только победить».

Андрея разбудило солнце, которое било в щель между неплотно задернутыми шторами. Он лежал на огромной кровати в комнате с розовыми обоями. По стенам были развешаны рекламные плакаты и постеры с кинозвёздами, со спинки кресла прямо напротив него глазел большой плюшевый заяц. Екатерина привела сюда своего сообщника после беседы на кухне, примерно в половине двенадцатого ночи. Однокомнатная квартира находилась в доме, стоявшем в глубине того же квартала.

– Тебе действительно везет. Здесь моя подруга жилье снимает, но сейчас ее нет, – пояснила журналистка.

– В командировке, что ли?

– В Израиль укатила с бойфрендом. Отпуск.

Телефон в квартире был, но они условились не звонить друг другу – разве что в случае прямой и явной угрозы. Екатерина пообещала явиться в девять и сделать несколько звонков отсюда, а уже потом ехать в редакцию «Гудка». Механические наручные часы, которые Андрей положил рядом с подушкой, показывали половину девятого.

Принимая душ, он еще раз прокрутил в памяти окончание вчерашнего разговора у ящика с песком. Его деловое предложение было следующим. Раз уж всё так вышло, надо возместить упущенную выгоду от прошедших президентских выборов. То есть, не мешкая, найти покупателя и сбыть ему сенсационный материал. От Екатерины требовались знание рынка и помощь при организации сделки.

– Твоя доля – пятьдесят процентов, – сказал он ей.

– И сколько предполагаешь выручить? – осведомилась она.

Федеральный служащий назвал сумму. Телевизионщица присвистнула.

– Недурно.

– Еще коробку для ксерокса в придачу, – пошутил Андрей.

– В провинции все такие жадные?

– В столице все такие скромные?..

Эту тему они продолжили, идя от метро в Коньково. Был легкий морозец, снегопад чуть усилился, но совсем не мешал восприятию действительности. Горели фонари, необъятной россыпью светились окна домов. Казалось, оба выбрались на романтическую прогулку, и нет в этом мире никаких политиков, шпионов и убийц.

– Понимаешь, Катя, мне уже надоело за идею. За свободу и тому подобное, – честно признался Андрей.

– Самовыражения больше не надо?

– Бумагу марать под треск свечки? Сейчас нет. Может, потом как-нибудь захочется.

– Всё из-за твоей истории с новостями?

Андрей подал ей руку, помогая перепрыгнуть через скользкое место на тротуаре.

– Новости – это было мое, настоящее. Помощник депутата – фигня.

– Ну, приезжал бы сюда, если в Романове глухо, – не слишком уверенно заметила она.

– У тебя диплом лучшего в стране вуза, практики воз и маленькая тележка, друзья везде, наверное, и что? Не глухо? – Андрей сам чувствовал, что немного завелся. – Я смотрю на своих родителей, и мне грустно. Матери в этом году на пенсию, отцу через пять лет. Много они нажили на своем веку? «Брежневку» двухкомнатную? «Копейку», давно требующую ремонта? Между прочим, вкалывали всю жизнь, как проклятые. А знаешь, какие бешеные состояния сейчас делаются из воздуха?

– Я всё-таки в Москве живу, – напомнила Екатерина.

– Прости, сорвалось. Конечно, знаешь гораздо лучше меня. Так вот, торжественно заявляю: я тоже хочу в белых штанах.

– Понимаю…

В ее голосе Андрею почудилось что-то, о чем он не мог не спросить.

– Ты разве не по той же причине согласилась?

Она остановилась.

– Можешь и правда считать меня дурой, но, если бы ты предложил продать кассету Лебедю или Зюганову, я послала бы тебя подальше.